Париж между ног. Таня Сербиянова

прижала к своей груди и чувствую…

      Ой, мама! А, может, хватит и этого вовсе не надо было?

      Но все равно. Поцелуй принят! Еще бы! Ведь я в него всю себя вложила с отчаяния и сумасшедшим напором.

      Она словно меня обожгла? Нет, честное слово! Стоит, улыбается и уже как-то не так говорит, за руку взяла, вот теперь сама прижала, обняла. Вот так-то милая! То ли еще я тебе устрою? Ты еще долго будешь помнить меня – лучшую в твоей жизни Мадам из России!

      – Да и вот еще! Скажи ей Мари, что я за нас заплачу наперед. Триста долларов, хватит?

      Потом едем домой.

      – Ты что? – смущает меня Мари своими вопросами. – Ты что, в самом деле, решила с ней? А как же муж твой Игорь?

      И мне ей приходится долго и нудно все объяснять, что я… И все о том, что я все для того сделаю, чтобы этот упрямый кутюрье пошел навстречу мне, а что касается Халиды, то пусть не беспокоится! Она только кратчайший путь к нему, если, конечно, ты мне сказала о ней правду. Ну а если не так?

      – Так, так все Мадам! Я вчера все узнала у Пьера!

      – А Пьер – это кто?

      – Он мой друг, мой бойфренд и я ему вчера рассказала, и сама попросила помочь, особенно после того как ты мне и отцу предложила с тобой…

      – Ну и он что? Откуда он знает?

      – О, Пьер знает все! Он же работает журналистом при журнале Фашион-мода. И ему обо всех, и у него свои люди везде, и у того Кутюрье тоже. Так что Бест, если можно и его, если что, то к себе, он ведь старается тоже.

      – Это почему же?

      – Ну, я сказала ему, что ты из Москвы и что с мужем решили в Париже заняться высокой модой, и что, прости меня, сказала ему, что ты миллионерша, нет, что твой муж! Прости, что не надо было так?

      – Насчет высокой моды не знаю, думаю, скорей всего возьмусь за трусы!

      – Что за белье, кюлот, пантье? Прости, что такое трусы, это что же, нижнее белье женщин?

      – Ну да! Есть у меня одна задумка, но пока давай завтра или когда она тебе сказала?

      – Да Мадам, завтра в четыре часа по полудню позвонит, но вот когда и где, даже не знаю, куда она вас поведет?

      – Нет, дорогая не меня, а нас поведет с собой, и ты вместе со мной!

      – Ну, я не знаю, а если это куда-то… Ты знаешь, ведь Халида манекенщица, и у нее, знаешь, такие могут быть мысли на этот счет? Потому что у них принято с девушками дружить. Только бы не в Ле Пулп!

      – Ле Пулп? А это что?

      – О, Ле Пулп! – эо ее папаша уже подключился, даже к нам повернулся от руля своего авто.

      – Так, папа! – говорит, возмущаясь с ударением на последний слог, как тут принято у них. – Папа вы не мешайте, это не ваш бизнес! Везите домой. Да, а мне куда?

      – Со мной!

      Мари и вино

      По утрам и вечером теперь мне с косой помогает Мари.

      В это утро Мари не узнать, как вошла, так все Мадам да Мадам. Расстроилась и немного бледна.

      – Ты как Мари? С тобой все в порядке. – Она мне: – Да, Мадам.

      Но вижу, что она какая-то не такая и слишком часто я слышу от нее это мадам.

      – Так,