Книга-диалог. Егор Михайлович Коротков

e/>

      С: Ок. Поясняю для воображаемого человечества – я мысленный собеседник Егора. Егор – автор, который пишет от имени Я. То есть, мое я не совпадает с я Егора, хотя я и живу внутри его я. Этот текст – книга наших с ним диалогов. Егор не надеется, что это будет кому-то интересно. Точнее надеется, но… У него в голове как бы две позиции – романтик, который надеется, и реалист, который не особо надеется.

      Я: Ну и пусть текст будет неудобочитаемый! Пишешь для них удобочитаемые – они все равно не читают потом. К тому же, в конце концов, писать мне тоже неудобно. Мне, например, через 20 минут уже надо заканчивать и ехать по делам. На работу устроюсь – вообще писать будет некогда. Так что это, в первую очередь, неудобописуемый и уже потом, как следствие, неудобочитаемый текст. В процессе его написания мне почти всегда будет некогда, я почти всегда буду издерган и устал. Да что говорить – сам мир не удобен для жизни!

      С: Нужно все же определиться со структурой. О чем вообще будет книга? Это будет твоя автобиография, твои философские мысли, твои житейские наблюдения, еще что-то? Просто болтовня, экспериментальная муть, «Черный квадрат» и «4 с половиной минуты тишины» только в литературе?

      Я: Ну, экспериментальная муть – это в любом случае. Хотя бы из-за формы диалога.

      С: Ты как Джойс. Он тоже писал нечитабельную хрень, имел проблемы с глазами и любил выпить. И жена у него была необразованная и не интересовалась его творчеством. Только вот у него хватило мужества порвать с христианством… Короче, о чем книга? Какая задача?

      Я: Самовыразиться. Оставить такой сгусток информации, чтобы если бы я потом умер, то, в принципе, и не жалко.

      С: Давай тогда совсем формально подойдем. Просто будешь регулярно медитировать на таком диалоге столько времени, сколько тебе захочется или сколько будет свободного, до тех пор, пока не наберется объем в 300 страниц. А оно само пускай там складывается в истории, в смыслы и т.д. А то, что это просто графомания… Психоанализ тогда просто болтовня – пришли, засекли время, поболтали обо всем на свете, без четко определенных целей и, как следствие, результатов… А денежки стригут – дай Бог каждому!

      Я: Ну ты сейчас сознательно утрируешь. Просто формулируешь мнение о психоанализе людей, которые ничего в нем не смыслят.

      С: Говорить, что твой текст – графомания – тоже значит ничего в нем не смыслить.

      Я: Ну ок. Рад, что пишу, наконец-то, настоящую книгу. Получается, я настоящий писатель! Волшебное ощущение творческой свободы и значимости того, что делаешь… Как будто возносишься над временем и суетой… До тех пор пока не получишь 20 писем из издательств «к сожалению, ваша рукопись нам не подходит»… а еще 30 издательств просто не ответят. И тогда понимаешь, что ухнул год жизни в трубу!

      С: Поэтому и не нацеливайся сразу на деньги и успех. Пишем для себя, как и дОлжно, кстати, настоящему писателю. Ты давно вообще писал для себя? Или, по крайней мере, не для денег, для одного-трех читателей? Зато это очень уважительный подход – наколбасить 300 страниц для трех человек. Получается, ты очень уважаешь читателя – ведь, даже если он будет один, ты все равно готов писать эти 300 страниц, только для него. А не как поп-звезды, знаешь, обращаясь к стадиону, не видя даже лиц – «Я вас всех люблю!!!» Так люблю, что кордоном из ОМОНа от вас закрываюсь, а на телефон секретарь отвечает… А ты обращаешься к одному человеку. От всего сердца…

      Я: Может, тогда четко определить этого одного человека – например, пишу для сына, или для мамы, или для бывшей жены, для друга, подруги… Для издателя, наверное, умнее всего?

      С: Пусть будет неизвестный читатель. Просто положим, что в мире есть один единственный человек, которому твоя книга действительно нужна, который прочитает ее запоем, которого она, в хорошее смысле, перевернет, который будет читать ее не потому, что он твой сын, мама или друг, а потому что ему действительно интересно… При этом, сверху себя не ограничиваешь. Миллион человек прочтет – хорошо. Но готов честно подарить все свое богатство и одному единственному человеку.

      Я: Язык у меня говно! Вот проблема. Разговорно-канцелярский.

      С: Язык у тебя четкий. Ты всегда просто, четко и ясно выражаешь то, что хочешь сказать. Любую мысль, эмоцию. Без красивостей, но четко. А это много. Когда мастер-плотник делает стул, его движения красивы, потому что точны, хотя это не танец. У тебя – то же самое.

      Я: Штампов у меня много, мусора корпоративной переписки.

      С: А в каких, извините, условиях тебе приходится писать? Большая часть этой книги будет написана урывками между выматывающей, бездушной работой. Если ты весь день сидишь в офисе, не удивительно, что от твоих слов потом воняет офисом. Но, в плане смысла, ты всегда попадаешь в цель.

      Я: Мне уже пора заканчивать на сегодня. Это что у нас будет? Первая глава? Предисловие?

      С: Не знаю… Ну пусть будет предисловие.

      Глава 1

      С: