Война без победителей. Анна Бессонная

к Сейцу, тормошит, потом сдавленно охает, приподнимает…

      Взгляд у командира – мертвый. Бессмысленный. Глаза тупо шарят по окрестностям, ни на чем не останавливаясь. На грубом красноватом лице – ни проблеска узнавания.

      Слюни текут по подбородку, рот открыт – челюсть безвольно упала, когда Сейца посадили. Солдаты зовут его, хлопают по щекам. В ответ – стон-мычание.

      – Ах ты… – Анджей беспомощно заворачивает сложную матерную конструкцию. – Вот они, психотропники! Хрена с два он теперь скажет хоть что-то! Слышишь, Инесса, пусть этот твой его посмотрит. Может, можно что-то сделать.

      Инесса кивает. Посмотрит, конечно, куда денется. «Этот твой» – это Ян, с которым она давно уже живет вместе. За неимением настоящих врачей он превратился в местного эскулапа: бывший лаборант в стоаранском медцентре – лучше, чем ничего. Вот только на него все еще поглядывают как на предателя. Сторонятся.

      Иногда Инесса ему почти завидует из-за этого.

      ***

      Сны появились позже. Когда февраль сменился мартом, морозы – оттепелью, а трупы начали разлагаться в тепле ранней весны. Не спасло то, что их оттащили с улиц и сложили в импровизированные склепы. Запах просачивался сквозь закрытые двери и окна, талый снег тек веселыми ручейками, игриво огибающими развалины и обломки, и впитывался в разломы земли, а в казарме номер тридцать девять обреченно ждали эпидемии. «Нужно было какой-то экскаватор найти, выкопать рвы и похоронить!» – ворчал вездесущий Бакум. Его не слушали – какой к черту экскаватор, такой машине даже проехать негде в расстрелянном городе, не говоря уже о том, сколько времени это могло занять.

      Потом о машинах говорить перестали. Автопарки с летунами и уличной техникой оказались уничтоженными. Финальный налет выжег все, что уцелело за годы войны. Все производства, какие могли остановиться, прекратили работу еще несколько лет назад. Остались лишь пищевые и военные.

      В один из дней, когда горстка выживших наводила порядок в окрестностях казарм, нашли бункер, а в нем – несколько десятков трупов и… двух полумертвых детей. Кто-то собирался пристрелить их. Сейц не позволил. Каролина взяла их под крыло. Ход, на который наткнулись солдаты, был потайным; основной тянулся широкой надежной трубой куда-то далеко к центру Будапешта. Неугомонный Бакум, совершив марш-бросок туда и обратно, поведал, что вел ход из самого правительственного квартала. Впрочем, опознать членов правительства в этих лохмотьях смрадной кожи никто бы уже не смог. Зато вещи сохранились в целости.

      А обирать покойников давно уже не считалось зазорным.

      Наверное, чтение так подействовало: тот, самый первый сон Инесса увидела, залпом прочитав книгу, загруженную в память тонкого планшета, похожего на лист бумаги. Кроме планшета, им с Яном достался еще компьютер. Старый, из тех, которые были жесткими и не сворачивались в портативную трубочку. Комната все больше походила на обжитую квартиру или семейное гнездышко. Тогда, помнится, Инесса в очередной раз скривилась от этого сравнения и уткнулась в книгу. Что-то из старой идеалистической фантастики: о десятках