Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам. О. А. Гоков

бесспорно выдающийся на своём посту. Практически ознакомленный по своей продолжительной службе в Персии, Румынии, Турции и опять Персии, он при своих обширных теоретических познаниях обладал способностью и трудолюбием. Кроме обычных иностранных языков он отлично говорил по-турецки и персидски. Долгая служба Зиновьева на Востоке, хорошо ознакомив его с противником на дипломатическом поприще, с его увёртками и затягиванием дела, привила ему самому эти качества и дала сильное оружие в борьбе с этим противником. Весьма труден был для него турнир с таким дипломатом, как министр иностранных дел в Персии, знаменитый сипехсалар[110]Азам Гусейн-хан, но Зиновьев всегда приводил его к желанному для себя результату. Как видно, у Ивана Алексеевича было всё, чтобы быть деятелем замеченным не одним только дипломатическим ведомством»[111].

      Благодаря стараниям И. А. Зиновьева были обеспечены дипломатическая и отчасти военная стороны покорения части туркменских земель Россией[112]. 24 июня 1879 г. в Тегеране была подписана телеграфная конвенция между Россией и Персией, по которой русский телеграф в Чикишляре был присоединен к англо-индийской телеграфной сети, доходившей до Астрабада[113]. Фактически это была концессия на постройку телеграфной линии между Астрабадом и Чикишляром к северу от залива Хасан-Кули (линия обслуживалась в дальнейшем русским персоналом). Кроме того, он блокировал стремления английского представителя открыть реку Карун для судоходства[114]. Посланник содействовал российским офицерам в их поездках по Персии для изучения страны[115]. При его же деятельном вмешательстве кавалерию шаха было решено преобразовать по образцу российских казаков. Это подтверждает письмо товарища министра иностранных дел Николая Павловича Шишкина начальнику Главного штаба Николаю Николаевичу Обручеву в 1894 г.: «Пятнадцать лет назад бывший посланник наш в Тегеране тайный советник Зиновьев побудил шаха обратиться к нашему содействию для образования персидской кавалерии по образцу нашего казачьего войска… имея в виду главным образом приобретение влияния на персидское правительство и помешать другим, враждебным нам правительствам, взяться за это дело»[116]. Под враждебным правительством понималось британское.

      Таким образом, появление русских инструкторов в вооруженных силах Ирана произошло в контексте военных реформ, проводившихся военным министром Хусайн-ханом с начала 1870-х гг., и под влиянием деятельности и выводов В. А. Франкини, посетившего Персию в 1877 г. Побудительными мотивами приглашения российских казачьих офицеров и урядников для обучения части персидской кавалерии стало впечатление, произведенное на шаха казачьими формированиями во время его посещения империи Романовых, а также влияние на персидского правителя и его военного министра русского посланника И. А. Зиновьева. Без сомнения, создание ПКБ следует рассматривать в контексте «Большой игры» – понимаемой в узком,

110

То есть – главнокомандующий всеми регулярными и иррегулярными силами государства. В. А. Франкини отмечал, что «Военный министр остаётся вместе с тем и сипехсаларом, то есть главнокомандующим всеми регулярными и иррегулярными силами государства и начальником военного управления» [Франкини. Записка о персидской армии генерал-майора Франкини от 20 сентября 1877 г. // СМ А. 1883. Вып. 4. С. 26]. Встречаются и иные варианты передачи этого слова: сипахсалар, сипхесалар, сепехсалар.

111

Домонтович А. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии // Русская старина. 1908. Т. 133. Вып. 3. С. 577.

112

Гродеков Н.И. Война в Туркмении. Поход Скобелева в 1880–1881 гг. СПб.: Типография В. С. Балашёва, 1884. Т. 4. Приложения. С. 116; Хидоятов Г.А. Из истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце XIX в. (60-70-е гг.). Ташкент: Издательство Фан Узбекской ССР, 1969. 456 с.

113

Хидоятов Г. А. Из истории англо-русских отношений в Средней Азии в конце XIX в. (60-70-е гг.). Ташкент: Издательство Фан Узбекской ССР, 1969. С. 370.

114

История Ирана. М.: Изд-во МГУ, 1977. С. 260. Халфин Н.А. Английская колониальная политика на Среднем Востоке (70-е годы XIX века) // Труды Среднеазиатского государственного университета им. В. И. Ленина. Новая серия. Вып. 110. Исторические науки. Кн. 21. Ташкент: Издательство САГУ, 1957. С. 115–116.

115

Впоследствии ему в заслугу можно поставить подписание русско-персидской пограничной конвенции 1881 г.

116

РГВИА. Ф. 446. Д. 47. Л. 27–28. Интересно, что еще в 1875 г., анализируя русскую военную политику в Иране после 1840-х гг., российский военный историк М. А. Терентьев писал: «Тем не менее ради противодействия чужеземному влиянию, нам не худо бы разрешить своим офицерам службу в персидских войсках» [Терентьев М. А. Россия и Англия в Средней Азии. СПб.: Типография П. П. Меркульева, 1875. С. 206].