Великая армия Наполеона в Бородинском сражении. Владимир Земцов

откровенно изложить свои представления о Бородине в публикуемых под его именем многочисленных «Описаниях…», в устных беседах с Бернгарди мог выразиться более открыто.

      Особенно заметное влияние оказала книга Бернгарди на К. Маркса и Ф. Энгельса, живших тогда в Англии и опубликовавших серию статей по военной истории для «Нью-Йорк дейли трибюн» и «Новой американской энциклопедии». Тема Бородина, вероятно, впервые начинает интересовать Энгельса, который пытался заниматься военно-исторической теорией, в 1853 г. В апреле этого года, когда назревала Крымская война, Энгельс в письме к И. Вейдемейеру всерьез ставит «практический вопрос»: «что должна делать революционная армия в случае удачного наступления на Россию?» Под «революционной армией» он понимает объединенные силы будущей демократической Европы. В этой связи он и обратился к войне 1812 г. «Русская кампания 1812 г.» была для него «темной и неясной», в частности потому, что он не мог ответить на вопрос, входило ли в оперативный план Наполеона с самого начала сразу идти на Москву или нет[172]. Уже во время Крымской войны, делая обзор военных действий для газеты «Нью-Йорк дейли трибюн» и описывая сражение при Альме, Энгельс вспоминает Бородино, «где русская пехота, хотя и разбитая, продолжала драться, не способная к панике»[173]. В декабре того же года он совместно с Марксом вновь возвращается к теме 1812 г., пытаясь выяснить причины поражения Наполеона в походе на Москву. При этом, обращаясь к прогнозам на будущее, Энгельс и Маркс рассматривали Австрию и Германию в качестве важных участников общеевропейского (надо полагать, демократического) лагеря в борьбе с реакционной царской Россией[174]. В 1855 г., вновь поднимая тему борьбы объединенных армий Европы против России, Энгельс обращается к Бородинской битве. Наполеон при Бородине, по его мнению, совершил серьезнейшую ошибку: «…он в решающий момент не двинул вперед гвардию и тем самым упустил случай помешать русским войскам отступить в полном порядке»[175].

      Наконец, в 1857 г., когда Энгельс при участии Маркса работал для «Новой американской энциклопедии», был окончательно сформирован взгляд на Бородинское сражение. Основным источником послужил труд Бернгарди (при периодическом обращении к Жомини, которого Энгельс явно предпочитал Клаузевицу). Французская армия, имея в целом около 125 тыс. бойцов, 5 сентября потеснила русских на левом фланге, что позволило Наполеону в день генерального сражения попытаться прорвать этот фланг, «ограничиваясь наблюдением за центром русских». Весь «план Наполеона был построен на ошибках Кутузова». Несмотря на ожесточенное сопротивление русских у люнетов южного фланга и в центре (по мнению Энгельса, «редут Раевского» был взят французами к 11 часам и отбит войсками Васильчикова в начале 12-го), атаку Платова и Уварова (которая «до некоторой степени» расстроила план Наполеона), ситуация для русских складывалась критическая. Будучи сброшены с позиций у Семеновского оврага, «в беспорядке мелкими группами

172

Ф. Энгельс – И. Вейдемейеру. 12 апреля 1853 г.// Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. М., 1962. Т. 28. С. 487.

173

Энгельс Ф. Кампания в Крыму. 9 ноября 1854 г.// Там же. Т. 10. С. 544.

174

Маркс К., Энгельс Ф. Развитие военных действий. 14–15 декабря 1854 г.// Там же. С. 575–576.

175

Энгельс Ф. Армии Европы // Там же. Т. 11. С. 439.