Название | Великая армия Наполеона в Бородинском сражении |
---|---|
Автор произведения | Владимир Земцов |
Жанр | Энциклопедии |
Серия | Лучшие воины в истории |
Издательство | Энциклопедии |
Год выпуска | 2018 |
isbn | 978-5-04-094910-6 |
В ходе коллоквиума, организованного Фондом Наполеона, Обществом памяти Наполеона и Центром изучения истории славян Университета Париж-I 4–5 апреля 2012 г., были заслушаны сообщения двух французских исследователей, затронувших вопросы Бородинского сражения. Если В. Бажу попытался дать общую характеристику репрезентации битвы при Москве-реке в батальной живописи России, Франции и ряда других стран[115], то К. Филос затронул вопрос о потерях сторон в ходе сражения. Последний не нашел ничего лучшего, как уверенно воспроизвести цифры потерь французской армии по Деннье (6547 убитыми и 21 453 ранеными), а русские (непонятно, на основе каких данных) примерно в 15 тыс. убитыми и 30 тыс. ранеными и пленными[116].
Полагаем, что наиболее цельной и до известной степени новаторской работой, предложенной французской историографией к 200-летию Русского похода, стала книга М.-П. Рей «Невероятная трагедия. Новая история Русской кампании»[117]. Сильной стороной работы стало обращение автора к русскоязычной литературе (публикациям Е. В. Тарле, Н. А. Троицкого, к энциклопедии «Отечественная война 1812 года» 2004 г. издания и др.) и ряду источников русского происхождения. Однако автор, сориентировав свою концепцию на историко-антропологический вариант освещения прошлого, предпочла не заострять внимания на военной стороне происходивших в сражении при Москве-реке событий. По ее мнению, к утру 5 сентября у Наполеона было немногим более 140 тыс. человек при 587 орудиях, тогда как русские располагали 150 тыс. человек, из которых 114 тыс. было регулярных войск, 8 тыс. казаков и 28 тыс. ополченцев. Русская армия имела 624 орудия. Но для читателя оставалось непонятным, на основе каких материалов был сделан этот подсчет, как и подсчет потерь (русские, по утверждению автора, потеряли 45 тыс. убитыми, ранеными и выбывшими из строя, в то время как наполеоновская армия потеряла «немногим более пятой части»)[118].
Вообще же, несмотря на целый ряд интересных работ, предложенных в последние годы французскими авторами[119], военно-исторический аспект явно ускользает от их внимания.
Подведем итоги. История французской памяти о Бородине тесно связана с теми чувствами и настроениями, которые испытали французские солдаты накануне, во время и сразу после сражения. Будучи уверены в предстоящей победе перед боем, проявив редкий героизм и воодушевление во время него, они, хоть и не без сомнений, были убеждены в ее достижении. Несмотря на то что победа была неполной и она досталась небывало большой ценой,
114
Ibid. P. 19–21.
115
116
117
118
Ibid. P. 152–153, 163.
119
Так, известный французский историк президент Института Наполеона Ж.-О. Будон, также выпустивший в 2012 г. книгу, посвященную русской кампании (Boudon J.-O. Napoléon et la campagne de Russie 1812. P., 2012), вообще не стал затрагивать вопросы численности войск и потерь, как и другие аспекты, обычные при описании военных действий, предпочтя схематичное изложение хода сражения и заявив, что «битва при Москве-реке открыла ворота Москвы». См. другие работы французских авторов: