Клан «Дятлы» выходит в большой мир. Павел Михайлович Пуничев

в комнату перерождения.

      Птица Рух. Уровень 320. HP: 2. 000. 000/2. 000. 000.

      – Во, во, – радостно заорал Добрыня, – это она меня сегодня убила, видимо опять прилетела мстить за свои яйца.

      – Добрыня, дол…ёб, – психанул я, – как ты умудрился, ему яйца-то отрубить!?

      – Чего? – сначала не понял он, – да нет, вот за эти яйца, с птенцами, – и Добрыня вытащил из сумки ярко зелёное яйцо, размером с крупный арбуз.

      От вопля птицы, нас бросило на крышу.

      Но Добрыня убрал яйцо обратно в сумку и закричал.

      – Добрая птица, помоги нам, – он обвёл крышу рукой, защити от этих гадких ползунов, и я отдам тебе твои яйца.

      – Ёбну…ся, совсем как Пахан, тоже стал с птицами разговаривать, – сказал Калян, но сомневался он зря. Птица набросилась на ползунов, как коршун на мыша. Одного удара лапой, или клювом хватало, чтобы во всё стороны полетели ошмётки хитина и сизых внутренностей ползунов.

      Остап похрустел шеей, перехватив удобнее свои топоры.

      – Ну, что, поработаем, джентльмены.

      И превратился в вихрь, шинкуя ползунов, одного за другим. У нас, конечно так не получалось, мы ограничивались тем, что наваливались толпой на одного и отрубали ему лапы. Мы рассудили, что без лап он далеко не убежит, а добить мы его всегда успеем. Мы успели обезножить только четверых, когда всё закончилось. Гигантская птица села на заваленную трупами ползунов крышу, и прошествовала к Добрыне. Тот, словно воин на посвящении в рыцари, встал на одно колено, протянув в вытянутых руках два яйца. Птица взлетела, аккуратно зажала в своих лапах яйца, тихонько долбанула Добрыню клювом по голове, и улетела в закат. Я рухнул там, где и стоял, глядя в темнеющее небо.

      Тишина. Только в ушах толчками бьётся кровь, выгоняя адреналин из организма, да тихо звучит песня Каляна, собирающего лут и бродящего от одного ползуна к другому.

      С рождения Коля пай-мальчиком был,

      Имел Коля хобби – он деньги любил,

      Любил и копил.

      Все дети, как дети – живут без забот,

      Калян на диете – не ест и не пьёт,

      В копилку кладёт.

      Деньги, деньги, дребеденьги,

      Позабыв покой и лень,

      Делай деньги, делай деньги,

      А остальное всё – дребедень!

      А остальное всё – дребебедень!

      К концу песни подключились уже все, даже Остап, уловивший ритм песни. Напряжение медленно покидает тело. Руки и ноги, словно тесто, растекаются по такой уютной крыше, мне хорошо и так спокой…

      – А там внизу нас Королева ждёт, со своими охранниками.

      – Да, тьфу на тебя, Пофиг, – я попытался унять накатившую на меня дрожь, – такой кайф поломал.

      – Ну, Добрыня, пока Калян мародёрствует, давай рассказывай, что с тобой сегодня случилось.

      – Вы не поверите…

      – Некогда, сейчас разговоры разговаривать, – проворчал Остап, – отдохнули? Тогда пошли.

      – Остап, ты чего, какой отдохнули? У меня ноги до сих пор трясутся.

      – Ползуны в