Kiss the rain. Виолетта Роман

строй из себя идиота! – в считанные секунды я выхожу из себя, наконец-таки понимая, кто мне проблем подкинул.

      – Кто, кроме тебя, мог ей сказать, что я завтра отчаливаю?

      – Не думал, что это такой секрет, – хмыкает он.

      – Граф, ты просто кретин.

      – Спасибо бы сказал. Пока ты там со своей художницей развлекался, я для тебя мосты налаживал. Аньку утешал. Тебя не поймешь: то сохнешь по ней полгода, то, когда она наконец-то объявляется, вся такая готовая, ты посылаешь ее. Лукас, ты всех баб хочешь одновременно. А так не бывает, – говорит Граф, а меня трясет от злости от его идиотских умозаключений.

      – Ме parece que lа vena de la lengua pasa por tu culo porque hablas mucha mierda! (Мне кажется, что кровь к твоему языку поступает из твоей задницы, потому что ты такое дерьмо несешь!), – осознаю, что он ни черта не поймет, но в моменты агрессии только испанский может выразить всю глубину моих эмоций.

      – Сам туда иди! – восклицает Граф. Его счастье, что меня рядом нет, а то схлопотал бы в челюсть.

      – В общем, так, – после секундной паузы, немножко успокоившись, говорит он. – Остынешь – подъезжай в Отвертку. Истеричка, – бросает он трубку. Откидываю телефон на соседнее сидение, зажмуриваюсь, устало потирая виски.

      Через пару часов, наконец-то, в дверях ресторана появляется Тори. Увидев меня, выходящего из машины, она замирает в нерешительности, а затем, нахмурившись, опускает голову и спешит уйти. Я пускаюсь со всех ног за ней.

      – Тори! – зову ее, но в ответ – ноль внимания. Конечно, глупо было надеяться, что с этой гордой девчонкой все будет так просто.

      – Тори! – догнав, хватаю ее за руку.

      – Уйди, Лукас! – отпрыгивает она от меня, словно от прокаженного. Смотрит на меня, как разъяренная кошка, а глаза полны боли.

      – Что еще от меня нужно?! Тебе мало?! – кричит она, пытаясь вырвать руку из захвата. Я смотрю на нее. Красивая, гордая, искренняя. Как меня угораздило так напортачить? Прекрасное лицо искажено от боли. Губы сжаты в тонкую линию, брови сведены. Ненавидит. И правильно. Представляю, что Анька наговорила ей.

      – Тори, выслушай меня, прошу! – наконец-то обретя дар речи, пытаюсь остановить ее.

      – Нет, – вырывается она, но я перехватываю руку, держа еще крепче.

      – Ладно, говори, – поднимает она лицо к небу, стараясь сморгнуть скопившиеся слезы.

      – Прости, что не сказал тебе, – говорю, и мысленно ругаю себя. Пока ждал, раз сто прорепетировал речь, а тут заклинило.

      – Когда ты узнал, Лукас? – переходит она в наступление, прожигая меня яростным взглядом.

      – Когда мы с Булочкой встречались, – отвечаю шепотом, чувствуя, что провалилась моя защита.

      – Это так нечестно и подло, – кривится Тори, укоризненно качая головой.

      – Как можно настолько ошибаться в человеке? – этот ее взгляд… чувствую себя полным ничтожеством.

      – Я хотел тебе сказать вчера. Но сначала помешала твоя подружка, которая зачем-то с нами потащилась. А потом, после вечеринки, ты просто не дала возможности мне это сделать. Знаешь ли, трудно собрать мысли в кучу, когда самая