День из чужой жизни. Дарья Кожевникова

после своего Свиридова, с ходу перебросилась на меня:

      – Ты-то хоть из себя не строй! Вот за что тебя люблю – так это за то, что ты в грязи меня никогда утопить не пыталась, не в пример другим моим подруженькам, кошкам двуличным. Меня осуждают, а главное, сами-то с радостью точно так же зажили бы, если б только возможность была. Так что иди, мой руки! Полотенце знаешь, где искать.

      Поняв, что Ирке необходимо выговориться, я смирилась. Села за стол. Чокнувшись с ней, я опрокинула в себя какое-то дорогое марочное вино. Вообще-то я не пью (одним словом, дама, идеальная во всех отношениях), но сегодня наглядно поняла, что значит фраза «горе залить». Иркино вино так на меня подействовало, что нервы мои, в последние дни сжатые в тугой комок, расплелись в тонкое кружево. Окружающие предметы стали казаться ярче, а вот все мои горести, напротив, потускнели. И я, совсем забыв о том, что недавно занималась самоистязанием, подглядывая за бросившим меня мужем, принялась выслушивать Иркины душеизлияния, где-то сочувствовала ей, а где-то даже пыталась советы давать. Оказалось, что Ирка, несмотря на свое внешнее благополучие, тоже по-своему несчастный человек, но выдавать услышанные мною в тот вечер секреты я, конечно же, не буду.

      Когда большие настенные часы в Иркиной кухне пробили полночь, мы с ней все еще сидели в столовой на диване, обнявшись и выкладывая друг другу все наши обиды на «кобелей проклятых», а со стола на нас взирала разлученная со своим содержимым бутылка. Вторая, кстати, по счету. Когда пробило двенадцатый удар, Ирка встрепенулась:

      – Ничего себе! Тебе завтра на работу?

      – Ага, – кивнула я.

      – И мне тоже. – Ирка вздохнула. – Хорошо посидели. Ни с кем я еще так не болтала, как с тобой. Не подлая ты, а в наше время это ох какое достоинство.

      Пока она меня таким образом расхваливала, до меня наконец дошло, что вставать-то утром придется рано, и вообще надо как-то еще умудриться добраться до своего дома, а время на улице далеко уже не детское. Встревожившись, я встала, но Ирка тут же опустила меня обратно:

      – Ты куда это? Никуда я тебя сегодня не отпущу, у меня ночуешь.

      Представив себе, как я бреду по улице, шарахаясь от каждой тени, а затем вхожу в свою темную и пустую квартиру, где и словом перекинуться не с кем, я согласилась. Наспех убрав со стола, мы с Иркой стали готовиться ко сну. Для меня это всегда было просто: разделась, умылась – и в койку. Ирка же превратила этот процесс в целое представление. Я не успела еще принять душ с каким-то антицеллюлитным мылом, а Ирка уже тыкала мне в руки баночку с кремом для тела. После этой баночки последовала вторая.

      – Лицо намажь, – скомандовала Ирка. – Крем французский, просто волшебный: утром даже намека не будет ни на отечность, ни на мешки под глазами.

      Я вняла Иркиному совету, но этим дело не кончилось: отдельно пришлось мазать веки, потом делать массаж лица и шеи. И, пардон, бюста.

      – Да ты что, никогда этим не занималась? – видя мое недоумение, удивилась, в свою очередь, Ирка. – Ну, мать, возьмусь-ка