Байки старого фэндома. Александр Владиславович Ливенцев

конца восьмидесятых я и несколько наших ребят встретились у Бугрова в редакции. Душевно пообщались, вечерело. Пора бы заселиться в гостиницу и водку в номерах пить. Звоню в «Большой Урал», извещаю о нашем желании. Частично, конечно. Желание поселиться в номера озвучил, о водке благоразумно умолчал. В двухместные и трёхместные – пожалуйста, милости просим, проинформировала дежурная постоялого двора. Одноместных нет, только завтра с утра. «Ливенцев, поехали заселяться, прописку отметим», – заорал только что прибывший Боря Завгородний. «Езжай, Боряня, езжай», – ответил я и, набравшись наглости, попросил у Виталия Ивановича приюта. До первых петухов. На столе, на полу, всё равно. Лишь бы попасть в одноместный. Ну рассудите сами, товарищи дорогие – живешь ты в двух– или, спаси господь, трёхместном номере. Встречаешь на заседании красивую блондинку. Не исключено, что симпатичную шатенку. Прекрасную брюнетку, в конце концов. Вечером всё как положено: кабак-шампань-танцы. Мельком упоминаешь, что у тебя в номере полное собрание сочинений Желязны на русском или неизданная повесть Стругацких с дарственной надписью. Или ещё какую завлекающую ересь. Ну не кофе же попить и музыку послушать – эту пургу несут только в кино. Приходишь в номер с блондинисто-брюнетной шатенкой, а там… Завгородний. Без дарственной надписи, с початым пузырём и в широких сексуальных трусах made in Волгоградский комбинат лёгкой промышленности. Теперь вы понимаете, почему я, заблудший путник, попросил Виталия Ивановича о скромном ночлеге. Гостеприимный хозяин не только разрешил, но и нашёл какой-то плед укрыть мои озябшие без горячительных напитков телеса.

      – Никакого пола и стола, давайте-ка, Саша, на диванчик, – молвил добрый гений фантастики В.И. Бугров. И, уходя, попросил с утра без него свежий номер «Следопыта» не выпускать.

      Народ умотал заселяться. Им действительно было пора, водка не ждёт. Побродив по кабинету и аккуратно покрутив в руках различные диковины, которые любил собирать Виталий Иванович, я прилёг. Диванчик ошарашенно вздохнул – девяносто килограмм не пёрышко лебяжье. Ручку под щёчку, ножки поджимаем, глазки закрываем, Морфея встречаем… Увы, Морфея встретить не удалось. На столе раскатистой трелью зазвонил редакционный телефон. Может, Бугров что забыл, подумал я и снял трубку.

      – Ливенцев, ну ты чё, спишь, что ли? – голос Завгороднего был весел и приподнят. Не очень высоко пока приподнят, грамм на триста. – Тебе водки прислать с нарочным? Телекинезом, а… Нуль-транспортировкой. Вот так. Раз, и в глотку.

      В его глотке или в телефоне действительно что-то булькнуло. Вот гады. Нет, чтобы просто пить, им ещё ближнего помучить надо. Садисты. Но я-то не мазохист. Мучиться не хотелось. Поспать бы. Вдохновенно поведав Боряне, куда и что он должен отправить телекинезом и нуль-транспортировкой себе лично и всей беззаботно бухающей братии, я бросил трубку. Ручку под щёчку, ножки поджимаем, глазки закрываем… На этот раз удалось задремать. Здравствуй, Морфуша… Не успели мы с богом сновидений распить пару кубков макового напитка в райских олимпийских