Вирус. Лилия Ларгус

воспоминаний о старой причёске уже не осталось. Ногти были сострижены, тело закутано в чистый халат с непривычно короткими рукавами. И босиком. Тапочки стали безнадежно малы. От лишних килограммов не осталось и следа, наоборот, для своего нового роста она была слишком худа. Она вошла в кухню, открыла холодильник и вдруг совершенно потеряла голову. Едва сдерживая дикое рычание, она набросилась на всё подряд: откусывала то ароматную колбасу, то сыр (хотя раньше он казался гораздо вкуснее, теперь же ей почудился в нём неестественный запах – не то пластмассы, не то грязных тряпок), но голод был сильней брезгливости. Запила молоком, судорожно вдохнула между глотками, заглотила булочку, почти не жуя, снова запила молоком, отбросила пустую коробку. Холодная жареная картошечка, свёкла с морковкой, отваренные для салата, исчезли без следа. Она доела бы всё, что только было в холодильнике, даже кажется масло растительное и горчицу, но к счастью, желудок её бездонным не был. А впрочем, кто знает. Общий объём съеденной пищи тянул на небольшое ведёрко. Обессиленная вконец, уселась на пол, отдышалась.

      – Однако. Хорошо ещё, курица сырая мне не подвернулась, – она нервно хохотнула. Но несколько минут спустя почувствовала себя гораздо лучше, слабость прошла, она начала соображать.

      – Так. В первую очередь мне нужны солнечные очки.

      Она поднялась, прихватила с собой банку горошка (не то что бы она уже могла съесть и её, но еду хотелось держать где-нибудь под рукой, ведь кроме переполненного желудка, ни в каком, как говорила бабушка, месте особой сытости пока не прибавилось) и отправилась в прихожую уже твёрже, чем в первый раз. Вновь придирчиво осмотрев себя в зеркале, придя к выводу, что во всём этом безобразии всё же есть определённый шарм, она открыла шкаф и с перекладинки на дверце сняла пару солнечных очков. В очках Лена почувствовала облегчение.

      – Вот. Так гораздо лучше. Теперь пункт второй: ГДЕ БОНЯ?

      Она вернулась в гостиную, где пережила эту фантастическую трансформацию, огляделась. Содрогнулась, наткнувшись взглядом на горстку зубов, перепачканых слизью и небольшим количеством крови, её зубов – ужас! Крепко зажмурилась, задержала дыхание, взяла себя в руки.

      – Боня?..

      Тишина в ответ.

      – Боня! Где ты, девочка моя? – голос дрогнул и понизился до шёпота, – Бонечка, ау!

      Лена почувствовала нарастающую панику.

      – Боня!!!

      И вдруг услышала тихий всхлип. Из-за дивана, там, где комком валялся плед. Не помня себя от облегчения и страха одновременно, она метнулась к дивану, упала на колени, откинула в сторону плед, на секунду замерла и отшатнулась.

      – О, Господи! Мамочки! Ой, Боня!

      4.

      Боня лежала в складках пледа. Но это уже была не маленькая пушистая Боня, уснувшая под боком любимой хозяйки. Тело Бони тоже выглядело так, будто кто-то вытянул его в длину. Шерсть местами отпала, а шкура под ней выглядела