Херувимы. Поэзия. Николай Сергеевич Гребнев

младшеньким был мальчонка – Венька (как потом я узнал). Матери нас и свели. Отцы наши в 41-ом году на войне оказались. Нам досталась безотцовщина, а моей семье – голод и нищета. Подузовым легче было выжить: дочери старше, огород больше, станки вязальные были, так что тайком подрабатывали. Тайны ремесла хранили свято. Венька (потом выяснилось настоящее имя – Вячеслав, когда в школу пошёл), научившись от своих вязать рыболовные снасти, мне ничего не показал, как это надо делать.

      После войны отец построил небольшую избушку под номером 1-а наискосок, через дамбу. Это была большая усадьба Вихаревых, участок сверхнормативный отмерили нам. Было место заливное. Дед Вихарев по краю от реки во всю длину участка посадил тополя, и к моменту нашего переселения на новое место эти тополёвые прутики были уже высокими деревцами.

      В 1976 году по воспоминаниям о жизни в той хижине получились такие стихи:

      Годы клонят, уводят к закату,

      Но всё ярче мне виден восход.

      Вижу нашу тесовую хату

      В три оконца, себя у ворот.

      Волос русый скатался, не чёсан,

      Ноги в цыпках и руки черны.

      Я задиристый, звонкоголосый,

      Как друзья моих лет – пацаны.

      Тополя надо мною шумели.

      Ой, как много их в тесном ряду.

      В белом, в белом, как в снежной метели.

      Они были у всех на виду.

      Пух летел на луга, на дорогу.

      Нежный пух, ты меня волновал.

      Был влюблён я в судьбу – недотрогу.

      Вдруг (на дамбе) её пред собой увидал.

      На лице нежном алые маки.

      Карим пламенем плыли глаза.

      Даже воздух мне сделался сладким,

      Синий бант, развитая коса.

      Стыдно стало за вид свой убогий.

      Обожгла мои пятки земля.

      Уносите скорей меня, ноги!

      Защитите меня, тополя!

      На вершине под кроной кипучей

      Слёзы скрыла листвы кисея.

      Имя нежное девочки лучшей

      На коре тогда вырезал я.

      Был тот случай – сознанья началом.

      Тополь видеть мне вновь привелось.

      Ураганом вершину сломало.

      Не собрать моих русых волос.

      Годы клонят, уводят к закату.

      Но всё ярче мне виден восход.

      Снёс отец нашу старую хату.

      Я тоскую у новых ворот.

      Школа

      В первый класс поступал дважды. Первой учительницей была Елена Николаевна. Очень добрая, милая старушка. Запомнился из одноклассников Лёнька Савин. Рядом со мной, заморышем, босоногим, тихим, невзрачным, он, Лёнька, был крупным, энергичным, дерзким, холёным любимцем окружающих – и взрослых, и детворы.

      Пока можно было ходить босым по холоду, я старательно учился в школе. Дошёл до слова «бык». Снег выпал – ученье кончилось. Ни государство, ни одна добрая душа не догадались помочь мне с тёплой обувкой.

      Второй учительницей в первом классе и в последующие четыре года была Ефросиния Осиповна. С этим классом я дошёл до аттестата в 1955 году. Интереснее было учиться с 5-го по 10-й класс. Разные учителя, разнообразие предметов. Как-то притёрлись мы, мальчишки, девчонки