Песня моряка. Кен Кизи

Через несколько минут встает и задергивает шторы. Может, это ей поможет прийти в себя. Ни черта! Комнату продолжает раскачивать из стороны в сторону. И дело тут не в шампанском. Дело тут – она сбрасывает платье и останавливается перед зеркалом – в круговерти образов. Они ритмично прибывают и прибывают, пока не начинает теснить грудь, а потом отступают назад. Модильяни. Они становятся более сдержанными. Казалось бы, почему юной особе, в жилах которой текла кровь, генетически предрасполагавшая к неразборчивости, не отдаться было старику Рубенсу… но только не свирепой Алисе… Алиса, она всегда шла против течения – проводить в школу – нет, спасибо, и подвозить не надо, и никаких киношек после занятий, спасибо, не нуждаюсь в вашей помощи, никаких смоляных чучелок, спасибо, масла не надо, и уберите свои руки оттуда… никаких городских соблазнов и никакой гордости за столь ценимое славное наследие великой Аляски… и даже когда гордость просыпается, несмотря на лучшие побуждения, это совсем другое и совсем не напоминает показуху… насилие и совращение – жертва и соучастница, и оттого совращение оказывается еще большим насилием… а потому держи карты ближе к груди и всегда имей козырь про запас – только так можно стать костью у них в глотке!

      Алиса снова опускается на матрас и натягивает на себя одеяло. Головокружение постепенно проходит, но заснуть она не может. В голове что-то пульсирует. Крики птиц возвещают о наступлении дня. Она снова встает и раздергивает шторы на большом окне. Внизу, на пустом дворе, уже собрались три преданные вороны и с дюжину скептически настроенных чаек. Они смотрят на безумного ворона, спящего в открытом моторе гусеничного трактора. Даже во сне он выглядит безумным. Угловатое тело. Беспорядочно торчащие во все стороны перья. Иногда, разбуженный рассветом, он, закинув голову и растопырив крылья, начинает бегать по деталям двигателя, оглашая округу истошными криками, как провидец в состоянии экстаза. Но в это утро он все еще спит, сжавшись в черный потрепанный комок.

      Вдалеке виднелось спокойное море с покачивавшимися на воде судами… и поверх всего огромный парус, колышущийся, как укоризненный стальной перст. Она снова задернула шторы. Лучше забыть обо всем этом дерьме.

      6. Приглашайте же нас на свои безрассудства

      Далеко на юге солнце устало клонилось к закату. Оно начало свой путь десять часов тому назад, и ему предстояло еще столько же с небольшим отклонением к северу, когда оно достигнет океана. Добравшись до полюса, оно исчезнет из виду на несколько мгновений и снова потянет свою упряжь с востока на запад. В этих краях, сидя дома, из одного и того же окна, обращенного на север, можно сначала наблюдать восход, а потом, чуть позже, – закат. Так что это тяжелое время для Аполлона и его команды, они трудятся летом на вершине глобуса не покладая рук.

      С первыми лучами солнца весь город уже знал о прибытии яхты знаменитого кинорежиссера – ее парус был виден из любого окна. Все утро к причалу стекались горожане, чтобы поближе рассмотреть чудное крыло,