Это дикое сердце. Джоанна Линдсей

надеялась, что мистера Чандоса не окажется в его комнате. Среди прочего в ее обязанности входило по вечерам разносить по комнатам воду и полотенца. Но время было обеденное, и она надеялась, что мистер Чандос будет в столовой. Тогда можно было бы честно сказать Мэтти, что она попыталась поблагодарить его, но не смогла найти. Но нет, так нельзя, она уже чувствовала себя виноватой. Она должна поблагодарить его, она знала это, но оказаться лицом к лицу с этим страшным человеком!.. Хотя, если его не окажется в комнате, можно будет оставить ему записку.

      Она дважды постучала в его дверь и затаила дыхание. Внимательно прислушалась, потом подергала за дверную ручку. Дверь была заперта. Что ж, нет так нет. Дубликатов ключей от комнат на постоялом дворе не водилось, потому что Гарри твердо верил, что если гость запирает свою комнату, значит, он хочет, чтобы в нее никто не заходил. Но с другой стороны, заходя без приглашения в комнату к кому-то из гостей, которые у них останавливались, ты рисковал схлопотать пулю.

      Кортни с облегчением выдохнула. Этот человек был опасен, именно таких людей она всегда старалась избегать.

      Но почему-то, не застав его, она в глубине души ощутила нечто, похожее на разочарование. Там, в магазине, когда она услышала, как он сказал Джиму Уорду убрать от нее руки, она сразу перестала бояться. Этот стрелок заставил ее почувствовать себя в безопасности. Она не испытывала этого чувства со дня смерти отца.

      Кортни отвернулась, намереваясь написать записку, чтобы оставить ее на столе. Но дверь вдруг открылась. Она снова повернулась и оторопела, потому что в руке мистера Чандоса был пистолет.

      – Простите, – сказал он, засовывая пистолет за пояс. Он открыл дверь шире и отошел в сторону. – Входите.

      – Нет, я… не могу.

      – Эта вода не для меня?

      – О! Да… конечно. Простите… я… Я просто поставлю это на ваш умывальник.

      Лицо Кортни горело, когда она поспешила к умывальнику, поставила воду и положила полотенца. Она совсем растерялась. Ох, что он о ней подумает? Сначала истерика в магазине Хендли после стрельбы, а теперь этот идиотский лепет.

      Кортни потребовалось собрать все мужество, чтобы развернуться лицом к нему. Он стоял, прислонившись к дверному косяку и сложив на груди руки, его высокая фигура, намеренно или нет, перекрывала единственный выход. В отличие от нее, в нем не было заметно никакого напряжения. Более того, он излучал некую небрежную уверенность в себе, которая заставила ее чувствовать себя еще глупее.

      Он смотрел на нее прекрасными небесно-голубыми глазами, которые, казалось, обнажили саму ее сущность, вынули на свет все ее слабости. Разумеется, никаких своих чувств он не выдавал: ни любопытства, ни интереса, ни даже намека на то, что он находит ее хоть немного привлекательной. Но этим он заставил вернуться всю ее прежнюю застенчивость, и она разозлилась.

      «Покончи с этим поскорее, Кортни, и убирайся из его комнаты, пока он не разрушил всю твою уверенность в себе, которую ты воспитывала в себе последние годы».

      – Мистер Чандос…

      – Не надо «мистер».