Смерть на Кикладах. Сборник детективов №4. Сергей Изуграфов

стоявший напротив третьего прибора, место за которым пока пустовало в ожидании старшего инспектора уголовной полиции, пока остался пуст.

      – Это точно, – подтвердил глава бюро Интерпола, задумчиво наблюдая за Алексом. – Кстати, где наш общий друг, гений сыска? Говоришь, он раскрыл дело? И дня не прошло? Глядишь, такими темпами и сам скоро в генералы выйдет?

      – Это он так считает, что раскрыл, – покачал головой Смолев, пригубил бокал с прохладным белым вином и замолчал, прикрыв глаза и пытаясь уловить всю гамму вкусовых ощущений.

      Отменное вино, сбалансированное, с нотками спелых фруктов – особенно явно проявились абрикосы, а еще – корица, мед и какой-то душистый цветок… Он сделал еще два глотка и одобрительно кивнул. Стефании понравится непременно. В прошлом году у Спанидисов в долине был отличный урожай.

      Надо, пожалуй, закупить еще пару ящиков, решил он.

      Генерал с пониманием следил за ним и не торопил с ответом.

      – Так вот, утверждает, что раскрыл, – продолжил Алекс, ставя пустой бокал на стол. – А меня терзают смутные сомненья. Он в госпитале, ждет заключения патологоанатома. Считает, что убитому сделали смертельную инъекцию. Скоро должен быть, я пригласил его на ужин. Подождем! Скоро сам все расскажет…

      Манн покрутил своей крупной и совершенно лысой головой, но ничего не произнес. Да и не смог бы – он сосредоточенно жевал, прикрыв глаза. Мол, все может быть: и так, и эдак. Чего только в этой жизни не бывает!

      Какое-то время они ели молча, каждый думая о своем.

      Когда в гостиную робко постучали, и на приглашение Смолева войти дверь распахнулась и впустила старшего инспектора Антонидиса, невооруженным глазом было видно, что полицейский уже не так бодр и уверен в себе, а скорее наоборот – пребывает в тихой задумчивости, граничащей с растерянностью.

      Он неловко мялся у входа, словно не совсем понимал, зачем он сюда пришел. Алекс встал из-за стола, чтобы встретить гостя.

      Окинув цепким внимательным взглядом слегка поникшую фигуру старшего инспектора, Манн понимающе хмыкнул и весело подмигнул Смолеву.

      – Похоже, генеральские погоны пока откладываются, – и, перейдя на английский язык, добавил: – Ну, что вы там грустите, Антонидис? Еще немного – и с вас можно будет ваять скульптурный портрет «Скорбящий Ахилл на тризне по Патроклу»,17 причем их обоих сразу… Что стряслось на этот раз?

      – Дело оказалось несколько запутаннее, чем мне показалось с самого начала, господин генерал, – наконец, краснея, пробормотал глава уголовной полиции, приближаясь к обеденному столу. – И, если честно, я несколько сбит с толку.

      – Это бывает, – благодушно кивнул генерал. – Но отчаиваться не следует ни при каких обстоятельствах. Проходите, хозяин вас заждался.

      – Проходите, Теодорос, проходите, присаживайтесь, в самом деле! – радушно пригласил полицейского Алекс, усаживая нового гостя за стол

17

Герои троянской войны, описанной в «Илиаде» Гомера. Ахилл, царь мирмидонян, оскорбленный царем Агамемноном, отказался идти в очередную битву против троянцев. Его друг Патрокл, тайно надев царские доспехи, вступает в бой с защитником Трои – героем Гектором и гибнет от его руки. Узнав о гибели друга, Ахилл устраивает тризну, на которой предается скорби и печали – прим. автора