Мост через реку Квай. Пьер Буль

недоумением посмотрел на подарок и сначала даже сделал шаг назад. Он явно был в затруднении. Потом вдруг расхохотался. Как настоящий варвар. За ним расхохотались все его товарищи. Полковник Николсон пожал плечами и смерил японцев высокомерным взглядом. Но все-таки отдал приказ солдатам сложить оружие в грузовик.

      Англичан отправили в лагерь для военнопленных в Сингапур. Там полковник Николсон вменил себе в долг противопоставить англо-саксонскую упорядоченность бестолковой и суетливой возне победителей. Клиптон, находясь по-прежнему рядом со своим командиром, не знал, плакать ему или смеяться.

      Полковник подкреплял своим авторитетом распоряжения японцев и добавлял к ним свои, в результате чего солдаты его полка соблюдали дисциплину, но очень плохо питались. Существенным дополнением к тощему лагерному рациону служил «loting», или, другими словами, раздобывание любых продуктов питания, в том числе и консервов, в разбитых бомбами кварталах Сингапура, им промышляли военнопленные других полков, зачастую с согласия охранников. Полковник Николсон не мог допустить подобного безобразия. По его приказу офицеры проводили беседы с солдатами, клеймя позором мародерство. Долгом британского солдата была безупречность, он должен был стать образцом поведения для своих временных победителей. Полковник строго следил за выполнением своих приказов и время от времени проводил у солдат обыски, куда более дотошные, чем обыски лагерных охранников. Но полковник нагружал свой полк не только беседами о чести британского солдата на чужой территории. В это время японцы не отягощали своих военнопленных работой, так как не собирались отстраивать Сингапур. Зато полковник Николсон, убежденный, что праздность растлевает солдата, и, наблюдая, как у его подчиненных падает боевой и моральный дух, позаботился о том, чтобы у них оставалось как можно меньше свободного времени. Он обязал офицеров читать и объяснять солдатам статьи воинского устава, устраивал потом по ним экзамены и поощрял за успехи вынесением письменной благодарности за своей подписью. Само собой разумеется, что дисциплина всегда оставалась на первом месте. Полковник настоял на том, чтобы в лагере низшие чины по-прежнему отдавали честь высшим, в то время как японцы требовали, чтобы им отдавали честь все военнопленные без различия званий. За нарушение от японцев можно было заслужить удар ногой или прикладом, а от полковника многочасовое стояние навытяжку. Клиптона порой восхищало, что солдаты подчинялись спартанским требованиям человека, который, по сути, перестал быть их командиром, которого точно так же, как их самих, могли ударить и унизить. Его очень интересовало, по какой причине все эти люди ему подчиняются? Из уважения к его личности? Или из-за послаблений в режиме, которых полковник так или иначе добивался, потому что даже на японцев действовало его въедливое упорство. Полковник вооружился «Manual of Military Law»[2], где имелся текст «Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны», заключенной в Гааге, и сразу же совал

2

Руководство по военному праву.