Качаясь на двери. Игорь Анатольевич Белкин

нет дедовщины. Вот в гарнизоне – была, а здесь по сравнению со штабной ротой – пансионат…»

      Атрощенков, видимо, решил прикинуться придурком. Бирюкову стало смешно, когда капитан обратился к нему по имени и вдруг залопотал что-то про хоккей.

      – Лёшка, а ты за какую команду болеешь?

      Дурной вопрос – так на гражданке интересуются гопники перед дракой: «дай закурить» или «за какую команду болеешь». Да ни за какую… Здоров, некогда болеть…

      Бирюков терпеть не мог ни футбол, ни хоккей.

      – Да я не очень интересуюсь, тарщь капитан…

      Интересно, что там дальше-то у контрразведчика припасено для наведения мостов с личным составом…

      – Камуфляж вроде бы неплохой, новый ещё, да?

      – Так точно.

      – До «Гербового» где служил?

      – В штабной роте.

      – А не припомнишь ли ты такого, – вдруг уж совсем тихо и, отчего-то сразу посерьёзнев, спросил «особист», – чтобы в гарнизоне кому-нибудь из твоих сослуживцев со склада старьё выдали вместо новой формы?

      – Никак нет, – слишком, наверно, быстро и громко выпалил Бирюков.

      Напоминание о штабной роте отозвалась у него тупой болью где-то в печёнке, и образ прапорщика Буримы, жующего торт, замаячил перед глазами.

      – А бушлат свой ты проворонил, пока в санчасти лежал, – говорил улыбчивый Бурима на прощание, – Надо было в каптёрку сдать на хранение, мне под роспись. А ты что? А ты на вешалке в роте оставил. Сам виноват. Спёрли, значит… Не дам, не дам бушлат. На заставе выдадут какой-нибудь.

      На заставе Грач, проверяя по списку амуницию новоприбывшего, для порядку поартачившись, действительно выделил Лёшке промасленное рваньё из числа списанных курток, но потом – раз уж сам парня поваром поставил – нашёл ему бушлатик поновее, чтобы парень не тёрся в грязном возле продуктов. Хоть на склад сбегать, хоть на перекур выйти – а верхняя одежда нужна.

      Заполярное лето короткое – даром, что светло, – сегодня жарко, а завтра и захолодать может. Как тут без бушлата?! Чтоб ещё замёрз солдат, захворал? Нет уж. Солдат должен быть обут, одет, накормлен, чтобы мог и службу нести, и в хозяйстве работать…

      Еще Грач понимал, что ставить на хозработы одних «стариков» – глупо, потому как толку не будет, а вот старослужащего назначить старшим над бригадой молодых – самое то. Проверено временем. И дедовщину до определённых пределов, в отличие от того же замполита Рудского, старшина одобрял и поддерживал.

      – Нет. Выдавали все новое, – спокойно подтвердил Бирюков.

      На том доверительная беседа и закончилась, и лишь вслед, без особой надежды, капитан Атрощенков бросил дежурную фразу:

      – Ну если что-то вспомнишь или ещё каким макаром захочешь помочь, сообщай…

      – Так точно! Разшите идти?

      – Иди, иди. А то помогал бы – в Высшую школу КГБ порекомендовали бы тебя.

      «Ага, – подумал Лёшка, – так я тебе и согласился стучать…»

      Занавес из одеяла, сыпанув