Одна, но пагубная страсть. Татьяна Полякова

«Скорой». – Раненые в офисе, срочно приезжайте!

      – Адрес? – спросила женщина, как видно, никуда не торопясь. – Не спешите, я записываю. Что случилось? Понимаю, что раненые. Что конкретно произошло?

      – Откуда мне знать?

      – А мне откуда знать, какую машину посылать? Раненые разные бывают. Их ошпарило, по голове стукнули, или в яму упали, или, может, стеклом порезались?

      – Откуда в офисе яма? – удивилась я.

      – Вам лучше знать, что у вас там и откуда.

      Я в досаде повесила трубку.

      – Как думаешь, толк будет? – со вздохом спросила я Ленку.

      Она пожала плечами:

      – Кто ж знает.

      – А по телику показывают: сразу по машинам, менты с автоматами, эти с каталкой, «мы его теряем»… Может, стоит подумать о смене профессии? – вторично вздохнула я.

      – Поздно, – трагически ответила Ленка. – Что делать-то будем?

      – Нет у меня уверенности, что эти деятели туда поедут. Может, вернемся и проверим?

      – С рюкзаками?

      – С рюкзаками, пожалуй, опасно. Давай сначала домой, а потом в офис.

      Троллейбусы еще не ходили, и добираться пришлось пешком. Ленка молчала и сосредоточенно терла нос, мне тоже говорить не хотелось, мысли были невеселые. Нажили приключение. Никакого удовольствия, а страху натерпелись. И ребят жалко. Вдруг их вправду убили?

      – Может, раненые, – словно читая мои мысли, пробормотала Ленка, заглядывая мне в глаза.

      Я пожала плечами.

      Войдя в квартиру, мы бросили рюкзаки в прихожей, Ленка сбегала в туалет, и мы отправились в офис. Первый троллейбус шел из парка, и водитель, увидев нас, притормозил, открыл дверь.

      – Надо было Наташке позвонить, – вздохнула Ленка.

      – Успеется.

      – Она, поди, места себе не находит, ждет, надеется…

      – Раньше одиннадцати она звонка не ждет. Мы сейчас должны сидеть в шкафу, а оттуда не позвонить, в смысле, если б охрана была на месте и все такое…

      – Даже не верится, что все это было с нами. И как я не слегла до сих пор с острой сердечной недостаточностью? Что-то меня подташнивает, а перед глазами мушки прыгают. Должно быть, давление.

      – Это от голодухи и недосыпа, – заметила я.

      – Да? Умная. Кто из нас врач?

      Троллейбус медленно ехал по спящему городу, а мы смотрели в окно и гадали, как все объяснить Наташке. И денег нет, и в такое вляпались…

      – А некоторые еще нагло утверждали, что с ними никогда ничего не случается. Накаркала, ворона! – не к месту заметила Ленка.

      Добравшись наконец до офиса, мы смогли убедиться, что жизнь здесь бьет ключом. Возле дверей стояли две милицейские машины и «Скорая». Народ, никак не меньше десяти человек, суетился поблизости. Тут показались санитары с носилками, и Ленка радостно взвизгнула:

      – Живы охранники-то, живы.

      – Откуда знаешь? – спросила я.

      – Лица открытые, видишь? Если человек умер, лицо ему закрывают. Так положено. Ой, там Женька Игнатьев, пойду узнаю…

      Не успела я сообразить, в чем дело, а Ленка уже подскочила к одному из