Невероятный иммунитет. Как работает естественная защита вашего организма. Дэниэл М. Дэвис

через несколько дней после того, как тело оказывается заражено. Подавление инфекций за два-три дня обычно сводится к тому, что образ-распознающие рецепторы засекают микробное вторжение и происходит соответствующий отклик. По оценкам – хотя рассчитать это довольно сложно, – около 95 % нашей защиты от микробов есть врожденный иммунитет [90]. Со времен первой прививки от оспы, которую 220 лет назад сделал Дженнер восьмилетнему мальчику, мы пытались понять устройство иммунитета, но вплоть до 1989 года человечество исследовало лишь часть – может, всего 5 % – того, что составляет нашу иммунную защиту.

      Поначалу первопроходцы исследований врожденного иммунитета не думали о возможных медицинских применениях своих открытий, а лишь пытались разгадать тайну того, как иммунная система работает. Офман считает важным подчеркивать, что это исследование подогревается любопытством, и соглашается с подходом Луи Пастера: «Нет такого понятия – прикладная наука, есть приложения науки» [91]. И действительно, существует множество примеров громадных прорывов в медицине, состоявшихся нечаянно. Едва ли не самый блистательный – рентгеновское излучение. Как сказал космолог Мартин Рис: «Тему исследования “как добиться прозрачности плоти” никто не стал бы финансировать, и даже если бы такое финансирование нашлось, исследование не привело бы к рентгеновскому излучению» [92]. Впрочем, вскоре стало ясно, что у исследований врожденного иммунитета все же есть значимые медицинские следствия, и самое важное оказалось связано с вакцинацией – с тем, с чего вообще все началось.

      Остается невыясненным, как соли алюминия помогают действию вакцины, хотя с 1932 года их успешно применили к сотням миллионов людей [93]. Однако разобрались, что адъюванты значимы, потому что включают врожденный иммунитет. Как следствие, вместо солей алюминия можно применять адъюванты, созданные специально для включения врожденного иммунного ответа, – применив молекулы, о которых известно, что именно с ними связываются образ-распознающие рецепторы. Вот так и получилось, что фармацевтические компании изменили свои взгляды на исследование вакцин: когда-то это была область с довольно невзрачными перспективами финансовой отдачи, теперь же она может оказаться доходной. Вдобавок к усилиям благотворителей вроде Фонда Билла и Мелинды Гейтс, финансировавших исследования новых адъювантов для малярийной вакцины, к примеру, такая перспективность сохраняет за врожденным иммунитетом место животрепещущей темы со времен первооткрывателей 1990-х. Один из первых успехов в медицине – молекула, похожая на ЛПС, которую в США в 2009 году одобрили для использования в вакцинах от вируса папилломы человека, из-за которого возникает рак шейки матки [94]. (Не исключено – хотя это мои досужие измышления, – что Нобелевский комитет ждал прояснения пользы для медицины и только после этого присудил премию за внутренний иммунитет, но ценой ожидания, оказавшегося для Джейнуэя

90

  Это предположение сделал Рольф Цинкернагель в своей речи на 64-м съезде нобелевских лауреатов в Линдау 1 июля 2014 года, о чем Жюль Офман вспоминает в интер- вью, записанном на том съезде. Запись интервью: http://www.dw.de/tomorrow-today-thescience-magazine-2014–07–07/e-17717966–9798.

91

  Интервью с Жюлем Офманом, 7 апреля 2015 года.

92

  Rees, M., Our Final Century? (William Heinemann, 2003).

93

  Marrack, et al.

94

  De Gregorio & Rappuoli.