Вовка-Монгол и другие байки ИТУ№2. Владислав Михайлович Погадаев

Давай бросим свои занятия и будем жить вместе». И знаешь, Владик, ведь всё получилось: комната у неё была, на работу устроились. Почти год жили душа в душу…– он вдруг ударил кулаком по доскам (ни матрасов, ни подушек в КПЗ не полагалось) – это Башмак, сука. Больше просто некому…

      Вовку-Монгола обвиняли в краже велосипеда, а он подозревал, что кража эта – дело рук вора по кличке Башмак. В тот злополучный день они вместе пили водку, а потом Башмак куда-то слинял…

      * * *

      На следующий день, провожая меня в следственный изолятор Свердловска, Монгол рассказал, что такое «прописка» и как нужно себя вести, чтобы наиболее борзые обитатели камеры меня не «опустили», ибо последствия этого могли быть самые печальные.

      С Володей мы встречались ещё не раз, так как следствие по нашему и по его делу велось с октября шестьдесят четвёртого по июнь шестьдесят пятого. Поэтому, пока нас все эти месяцы то группой, то порознь возили из КПЗ Серова в следственный изолятор Свердловска, этапы пересекались и совпадали не единожды.

      Встречи проходили очень тепло: Монгол интересовался нашими делами и много рассказывал о себе.

      * * *

      После суда и объявления приговора нашу команду снова доставили в КПЗ. А через некоторое время сюда же привезли Монгола – тоже после суда. Его прибытие сопровождалось радостными криками:

      – Ребята, будем жи-и-ить!!!

      Вкатили ему пять лет строгого режима. За кражу велосипеда!!!

      И то благодаря тому, что Вовка сумел посеять в душе судьи сомнение в своей виновности. В последнем слове Монгол сделал акцент на том, что замок сарайки, где стоял похищенный якобы им велосипед, был сломан, в то время как при всех совершённых им ранее кражах замки оказывались целыми и аккуратно вскрытыми.

      – Гражданин судья, дайте мне десять замков, и я все их без ключа открою, – сказал он. – Зачем мне ломать замок, если быстрее и проще его вскрыть? Да и замком эту висячку назвать трудно: гвоздь, две минуты – и готово».

      Хоть в разговорах с нами Монгол и грешил на Башмака, но на следствии и суде по понятным причинам сдать кореша не мог.

      Вот так и огрёб Монгол пять лет строгого режима за – страшно подумать – велосипед!!! По пятнадцать рублей за год жизни!!! И то благодаря сомнениям судьи в виновности подсудимого, а иначе насчитали бы ещё больше.

      После суда Монголу дали свидание. Нина принесла ему передачу: продукты и тёплые вещи, а вот дождалась ли – не знаю. Встретиться с Вовкой-Монголом в следующий раз нам довелось только спустя пять лет, но это уже, как говорится, совсем другая история.

      Артист погорелого театра

      Дело происходило в следственном изоляторе Свердловска в 1964 году.

      Однажды к нам в камеру со счастливым номером семьдесят семь закинули мужичка годков, этак, сорока. Собой он был довольно хлипок, но по повадке чувствовалось, что далеко не прост, хоть и пытается прикинуться валенком. Звали его Петя Вершинин.

      Спустя пару дней нового соседа вызвали к следователю и повторно дактилоскопировали