Экспедитор. Наша игра. Александр Афанасьев

мгновение телка повернулась – у нее в руке был пистолет.

      – Руки!

      – Ты чо, с…а?! – он протянул руку, попытался вырвать пистолет.

      Ослепительно-яркая вспышка – и темнота.

      Белый тоже не просек – он никак не думал, что молодая врачиха, живущая с депутатом, наверное, из-за денег, будет стрелять. Он подумал, что это Березовец выстрелил, а он мог, потому что с мозгами у него совсем туго было, мог все что угодно сотворить.

      – Ты что творишь!?

      Выскочил в коридор, успел увидеть ноги лежащего на полу Березовца… руку с пистолетом – больше ничего не успел, так как словил три пули, две из них попали в голову. И упал в коридоре…

      Теперь быстро!

      Элина потянула на себя лямки лежащего на высоком шифоньере рюкзака… он свалился на нее, как тонна кирпичей, больно ударил по лицу. В обнимку с ним она бросилась к выходу… дверь была открыта, она кое-как всунула ноги в тренировочные кроссовки, не застегивая, открыла дверь на лестничную площадку, прислушалась… едва слышно, но слышно.

      Идут!

      Она поднялась на пролет выше и спряталась там, где мусоропровод… время есть, хотя совсем немного, совсем. Вжикнула молнией, потянула за ремень и вытянула на свет божий АКМ. Дерево и сталь, рукоять из рыжего реактопластика. Семьдесят пятый год… апофеоз брежневского социализма… пуск КамАЗа… падение Южного Вьетнама… политика детанта… заключительный акт Хельсинкского совещания Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, признающий и закрепляющий нерушимость послевоенных границ. Детские сады… жилье… дороги… первые Вазы на дорогах…

      Кто-то мог себе представить, чем все кончится?

      Длинный черный магазин… это уже новодел. Он на сорок патронов, но патронов там тридцать, это чтобы пружину не перегружать. Зато снаряжать не надо, он снаряженный лежит как аварийный. Переводчик в среднее положение – автоматический огонь. Присоединить… затвор резко на себя… от себя… как можно тише… услышат! Включить прицел… сзади две кнопки… на обе. Ага, загорелся…

      Топот совсем рядом.

      – Восьмой!

      Снова топот.

      – Твою же мать!

      Автомат лег в руку привычно, как на стрельбище, подошвы кроссовок скрали шаги. Только не нашуметь…

      – Боб! Боб, сюда иди!

      – Второй там, в комнате!

      – Ну и че делать будем?!

      – Че делать! Сымать штаны и бегать!

      Капитан Сапаров – в отличие от тех двоих, Белого и Березовца – виновен не был. Точнее, был, конечно, но не больше любого другого.

      Он работал и знал, что Белый и Березовец работают напрямую на начальство, что их на земле днем с огнем не сыскать и что дела на них если и раскидывают, то очевидные, по которым и розыск вести не надо. Что Белый живет не совсем по средствам, что он уже майор не просто так и точно так же не просто так станет и подполковником. Что Береза как-то раз трепал по пьяной лавочке такое, что волосы вяли, и что потом Белый ему не просто так морду бил. Что, короче, вот эти двое – скорее всего, оборотни… но при этом, когда Белый дал ему выписанное (за подписью начальника, но без номера, не проведенное как положено и не зарегистрированное