Феноменология зла и метафизика свободы. Григорий Львович Тульчинский

– «нельзя». Но зла как такового в мире нет. Зло это отсутствие добра, активного творческого утверждения. У человека есть одна свобода – «не могу иначе» – не выбирать между добром и злом, а истреблять зло (ничто) и тем самым утверждать себя и добро в себе. В этом смысле решение проблемы нравственного выбора – в снятии ее, когда альтернативы нет – «не могу иначе».

      Но тогда чем призвание отличается от одержимости, которая, как и любое самозванство, – безответственна? В призвании должное и сущее реальное и необходимое сливаются в единой плоскости «как бы существующего», онтологического импульса «Да будет!», по законам которого начинает жить личность. Осознание своей призванности требует от личности подвижничества, отказа от легкой, спокойной и удобной жизни. Призванный – кем бы он ни был: политиком, увидевшим путь всеобщего благоденствия, религиозным деятелем, увидевшим пути всеобщего спасения, изобретателем или художником – нередко приносит неудобства и даже боль своим близким. Но отступиться от своего призвания он не в силах. Личность, осознавшая свое призвание беспощадна по отношению к себе, она взвалила на себя ответственность за всех, а то и за весь мир – «если не я, то кто?». И всякое умаление этой своей ответственности рассматривает и воспринимает как унижение.

      Шкала мотивации от признания к призванию есть шкала от личности-цели до личности-средства. Именно так склонны рассматривать себя люди, мотивируемые этими факторами. Можно соотнести уровни успеха как уровни значащих факторов со степенью зрелости личности, наложить эту шкалу на этапы жизненного пути. Отчасти такая работа уже была проделана в книге «Разум, воля, успех. О философии поступка». Здесь же главное другое: шкала от признания к призванию есть шкала самоутверждения от полной зависимости от окружения, а значит, и безответственного, потребительского отношения к ней, до полностью автономной морали в сочетании с гиперответственностью за внешний мир.

      И наконец, на этой шкале улавливается самое главное в контексте проблемы самозванства – его интимнейшая связь со святая святых, с высшими проявлениями человеческого духа – призванием и творчеством. Эта связь настолько тесна и интимна, что с чисто психологической точки зрения они практически неразличимы. Для их отличения самые тонкие и изощренные психологические концепции мотивации уже бессильны. Спасибо и на том, что смогли подвести к сердцевине проблемы. Сердцевина же эта – в критериях отличия одержимого самозванца от призванного творца; невменяемого фанатика от гиперответственного святого. Там, где проходят границы между ними – проходят границы добра и зла.

      Каковы эти границы? Где они пролегают? Что есть творчество и что есть святость, и чем они отличны от самозванства? Об этом дальнейшее.

ERGO: МЕХАНИЗМЫ САМОЗВАНЧЕСКОЙ ПСИХИКИ

      – Самозванство неизбывно, так как коренится в онтологическом импульсе человеческой свободы, оно alter ego свободы и человеческого самоутверждения;

      – Его