Простая История. Том 2. Амрита Альгома

улыбка просто выводила его из себя. Как можно принять одобрение человека, поведение которого ты не одобряешь сам?

      – Хочу тебя немного огорчить, – процедил он, останавливаясь напротив и разглядывая это непринужденное хамство.

      Майк, как всегда, мгновенно понял, о чём это Джеф: торопливо выпрямился, словно собрался защищаться, достал из кармана связку ключей.

      – Я был уверен в этом. Если ты заметил, как только ты стал регулярно появляться дома, я сюда ни разу в твоё отсутствие не зашёл.

      Джеф опёрся руками о подлокотники его кресла и сказал, нависая над ним, со скрытой угрозой, ничуть не сомневаясь,что Майк её определит.

      – А вот за это – признателен. Возможно, мы найдем общий язык когда-нибудь, если ты и впредь будешь многие-многие годы так же благоразумен.

      – До конца жизни, – тут же поклялся Майк, беззастенчиво и покладисто. Он испытывал от этого обещания невыразимое облегчение. Протянул ключи.

      Джеф не шевельнулся, разглядывая его прищуренными глазами.

      Помолчав, сказал:

      – Правильно, потому что всё моё терпение по отношению к тебе уже давно…

      – Вы знаете – услышали они и обернулись разом к Николь. Она стояла совсем рядом, вытянувшись, напряжённая, – не хочется вас прерывать, но я должна сказать: мне так жаль, что вы ссоритесь. Может быть, вы попробуете поискать какие точки соприкосновения, а то мне очень нехорошо от всего этого, – и она передёрнула плечами.

      Неожиданная полупросьба-полутребование заставила их обоих замереть на миг. Николь постояла молча, переводя взгляд с одного на другого. Джеф разогнулся, испытывая жжение в душе и приглядываясь к ней в поисках сочувствия. Её выражение лица точно ему не нравилось. Николь посмотрела ему в глаза, потом на Майка, потерла рукой висок. Ей словно было трудно поднять руку, потому, что она сразу уронила её вдоль тела.

      – Понимаете, я не выношу ссор. Иногда не могу переносить если люди орут друг на друга или оскорбляют окружающих от равнодушия друг к другу. Ваша ссора ещё хуже, она не имеет жалости. Я видеть этого не могу, – она сцепила пальцы, потирая их, как Марина и в этом нервном движении Джеф, как в зеркале, увидел своё отражение.

      Сколько боли можно подкидывать человеку, пока он сломается? Он мгновенно забыл о Майке. Годы его прошлых страданий не стоят одной слезинки Николь. Если она приняла его боль, она её разделяет. Как он мог! Он взял ключи и бросил их на журнальный столик, вымещая в броске злость на себя. И сразу пожалел о этой вспышке.

      Майк внимательно проследил полёт тяжелой связки и снова взглянул на Джефа. Ключи пролетели над столом и упали в кресло, даже не брякнув, за что Джеф был им весьма благодарен.

      – Прости Ники. Я виноват, – шепнуло его раскаяние, вконец изумляя Майка, наблюдавшего за ними. – Прости. Никакого напряжения больше. День рождения, так день рождения. Пойдём, у меня есть для тебя подарок.

      – Это же твой день рождения? – сразу растаяла она.

      – Такой день для того и предназначен, чтобы благодарить родителей,