Метро 2033: Пифия-2. В грязи и крови. Сергей Москвин

жидкого чая, Гончая заглянула к начальнику станции.

      – Уходишь, значит? – уточнил он, выслушав посетительницу.

      – Пора. Я и так у вас задержалась, – подтвердила «почтальон».

      – А нога?

      – Ничего, дойду. Да и товарищ меня проводит. – Она слегка улыбнулась.

      Но седоволосый начстанции не принял ее улыбки и подозрительно нахмурился.

      – Это кто ж?

      – Сталкер ваш.

      В ответ глава станции неопределенно хмыкнул:

      – То-то он у меня сегодня на «преображенку» отпросился! И ведь какой предлог выдумал! Снарягу, говорит, надо обновить, напарника нового поискать. Я-то думал, он за дело переживает, а оказывается, это все ему нужно, чтобы с тобой прогуляться.

      Гончая тактично промолчала: постороннему человеку не пристало вмешиваться в отношения начальника и подчиненного.

      – Ты планы-то на него не строй. По нему знаешь сколько девок сохнут? А тот только… ну, ты поняла.

      – Да я и не строю, – изобразила смущение Гончая. Планы на Болтуна у нее действительно были, но совсем не те, какие сидящий перед ней пожилой мужчина, считающий, видимо, себя знатоком жизни и женских уловок, имел в виду.

      – В общем, дело твое, – подвел итог начстанции, потом вынул из ящика своего письменного стола аккуратно сложенное и заклеенное письмо. «Товарищу Москвину», – прочитала Гончая ниже выведенного адреса. – Держи. Передашь, кому следует.

      – Конечно, – заверила главу Черкизовской «почтальон», пряча письмо в свою походную сумку.

      Костыль пришлось вернуть в медпункт. По большому счету, это можно было сделать и раньше, но Гончая добросовестно доиграла роль до конца. Опухоль на месте растяжения почти прошла. Теперь девушка твердо наступала на поврежденную ногу и лишь немного прихрамывала при ходьбе.

      Болтун поджидал ее у входа в туннель. Увидев приближающуюся напарницу, он отошел от местных пограничников, с которыми точил лясы, и с недовольной миной шагнул ей навстречу.

      – Опаздываешь. Договаривались же сразу после завтрака.

      Та не ответила на замечание, а просто спросила:

      – Все взял?

      – А то. – Болтун кивнул на стоящий на полу туго набитый вещевой мешок и поставленный рядом автомат Калашникова.

      Сталкер отработанным движением забросил рюкзак за спину и повесил автомат на плечо, стволом вниз. Гончей было интересно, как Болтун собирается объяснить пограничникам свой уход со станции, но все оказалось до смешного просто.

      – Почтальоншу на «преображенку» провожу и вернусь, – объявил он и, чтобы окончательно прояснить все вопросы, похлопал спутницу по упругому заду.

      Под дружный хохот караульных «смутившаяся почтальонша» и ее провожатый спустились с платформы и вскоре скрылись в темноте туннеля.

      С того момента, как Гончая появилась на Черкизовской, прошло немногим более двух суток. За это время перегон, связывающий станцию с Преображенской площадью, ничуть не изменился: те же скользкие шпалы, та же висящая в воздухе морось, в которой тонул луч фонаря, и тот же запах – удушливый, обволакивающий