Вираж. Вера Евгеньевна Огнева

Даша с сожалением смотрела на старый дом. Ее муж хмурился.

      – С матерью, значит, сюда приезжала? – спросила Серафима Дмитриевна, не глядя в сторону внучатой племянницы, без каких-либо извинительных интонаций.

      – Вы меня вспомнили? – удивилась Дарья.

      – Анатолька подсказал. А потом и сама. Ты маленькая в куст гортензии тыкала и твердила, будто она только в горшках растет.

      – Точно! – обрадовалась Даша.

      – Наталья-то от чего померла? – спросила далекая от деликатности Серафима Дмитриевна.

      – Никто не знает, – отозвалась племянница.

      – Что значит, не знает! Врачи уморили, а написали, что от неизвестных причин.

      – Я сама врач. Острая коронарная смерть. Она на работе…

      – А ты, значит, в больнице работаешь.

      – Да.

      – Больница хорошая?

      – Окружная.

      – Операцию мне надо делать на глаза.

      – Что?

      – Катаракта, говорю у меня. Сделают твои врачи операцию?

      – Надо сначала обследование…

      – Где я его делать буду? Тут? Тут вообще без глаз останешься.

      – Приезжайте к нам.

      – Сколько операция стоить будет? – Серафима Дмитриевна приготовилась отбивать кровные рубли и копейки.

      – Ни сколько, – ошарашила ее Дарья. – Я договорюсь.

      – А твой? Не погонит тебя вместе со старой бабкой из дому?

      – Даша! Сколько тебя ждать?! – прилетел от калитки ответ на едкий старухин вопрос.

      – Нет… все нормально, – заторопилась Даша. – Вот май адрес и телефон. Когда надумаете обследоваться…

      Была катаракта, потом грыжа, потом геморрой. Были встречи Серафимы Дмитриевны, организованные сначала вместе с бывшим мужем, потом самой. Бабка оставалась ершистой, въедливой и часто несправедливой. Когда сильно доставала, Даша на нее обижалась. Однажды не звонила целый месяц, потом зажалела под настроение, набрала номер и услышала тихое и тоскливое:

      – Хоть ты меня не бросай, девочка.

      Сама Дарья тогда только-только развелась. Конец замужества просматривался уже давно, но настроения, понятное дело, не добавлял. Даша взяла на работе скоропалительный отпуск и среди зимы полетела к бабке.

      Почудили они тогда наславу. К Дашиным деньгам бабка добавила большую часть и потребовала, чтобы внучатая племянница купила машину.

      – Оформишь на меня, а на себя напишешь доверенность.

      Несмотря на преклонные года, Серафима Дмитриевна неплохо ориентировалась в юридических закавыках. Даша согласилась. Выбранная по деньгам машинка оказалась хоть и не новой, но еще вполне. На ней две одинокие странницы прочесали все побережье.

      Ресторанчики с видом на серое море пустовали. Между столами гуляли сквозняки. Женщины заказывали хаш, красное вино, сыр, кофе. В зимний театр внезапно приехала грузинская дива. Серафима Дмитриевна узнала об этом по местному вещанию за два часа до концерта.

      – Поехали, – приказала она Даше. – Может эта старая лошадь поет в последний раз в жизни. В моей жизни. Поехали.

      Даша обгоняла и подрезала. Старушка