Вираж. Вера Евгеньевна Огнева

хохотом.

      Он и сейчас возвышался над остальными, выпихнув животом всех мелких на проезжую часть. Даша объехала их по широкой дуге, повернула в сторону освещенных кварталов и только тут сообразила, что на углу затевалось нехорошее. Там махали руками, покрикивая на смеси русского и армянского. Потом двое рванули в сторону моря, остальные следом за ее машиной. Они бежали тяжело и шатко как три пьяных першерона.

      Да что же это за день такой выдался! Дарья опять увязала в какой-то криминальной гадости.

      За поворотом улица имела единственный, но яркий фонарь. Знакомый бомж стоял у забора, цепляясь одной рукой за прутья решетки, а другой, зажимая рану на голове. Шапку он потерял. Длинные слипшиеся от крови волосы свешивались сосульками. На звук приближающейся машины он дернулся и махнул рукой. Так инстинктивно останавливают такси. Но, видимо спохватившись, заковылял к деревьям – спрятаться в тени.

      Ну что ей оставалось делать?! Кляня себя всеми известными клятвами, Даш подъехала и распахнула дверь:

      – Быстро!

      Он не заставил повторять дважды, проворно и привычно уже забился под заднее сиденье, только дышал тяжело. Пока троица выскочила на светлый перекресток, Даша успела отъехать, и теперь катила себе, вроде не при чем.

      – Я тебе машину кровью испачкал, – прохрипел бомж.

      – Сам испачкал, сам отмоешь.

      Вот так вот! Она решила больше не бояться. Ну не походил этот человек на спившегося бродягу.

      Когда вокруг тебя в течение двух лет говорят почти исключительно на русском матерном, начнешь разбирать нюансы. Нормальная лексика осталась в другой жизни. Там же остались люди, с которыми хотелось общаться не из меркантильных соображений или по работе – просто сидеть в углу и слушать, потому что интересно.

      Центральная площадь городка распахнулась как дверь из темного коридора в праздник. За каскадом неработающих зимой фонтанов стояли, опутанные гирляндами пальмы. По ним скакали разноцветные огоньки ярко и весело почти как летом. Даша свернула на мост, попетляла по запутанному серпантину ближней горки и, наконец, уперлась фарами в собственные ворота.

      Машину она бросила во дворе, тащиться открывать сарай, загонять туда тойотку, закрывать, уже не осталось сил.

      – Пойдемте.

      – Чей это дом? – спросил бомж, выбравшись из машины.

      – Мой.

      – Впечатляет.

      – Заткнитесь, умоляю. И еще: оставьте вашу фуфайку на улице. Воняет, знаете ли.

      – Я бы и штаны оставил, да как-то оно не комильфо.

      – Не забудьте подмести двор перьями шляпы.

      Человека сильно качнуло. Он схватился рукой за стену.

      – Я бы посидел с вашего позволенья.

      Но фуфайку сбросил и шагнул за Дашей в тускло освещенную прихожую. Большая часть вони осталась на улице, однако, и той, что он привнес, хватало.

      Было бы идеально, оставить его в сарае. Там когда-то гнездились строители. Даша поставила им печку буржуйку. Гастарбайтеры кайфовали