Времетрясение. Курт Воннегут

несомненно, член моего караса.

      Судите сами: когда я учился в Чикагском университете после Второй мировой войны, Эд там тоже учился, хотя тогда мы не встретились. Когда я переехал в Скенектади, штат Нью-Йорк, и устроился на работу в рекламный отдел «General Electric», Эд тоже приехал в Скенектади – его пригласили на должность преподавателя в Колледж Союза. Когда я ушел из GE и перебрался в Кейп-Код, он появился в Кейп-Коде – приехал туда набирать людей для участия в программе «Великие книги». Там-то мы наконец и встретились, и уж не знаю, была ли на то Божья воля, но мы с Джейн, моей первой женой, возглавили проект «Великие книги».

      Потом Эд уехал в Бостон и устроился в рекламное агентство. В то время я тоже работал в рекламном агентстве, причем не зная о том, чем занимается Эд. Когда он развелся со своей первой женой, у меня тоже как раз был развод. А теперь мы оба живем в Нью-Йорке. Но я сейчас говорил о другом: когда я написал Эду письмо, жалуясь на затяжной творческий кризис, он переделал его в стихотворение и отослал мне обратно.

      В стихотворение не вошла фраза приветствия и первый абзац из письма, в котором я всячески расхваливал книгу «Читательский кризис» Дэвида Марксона, бывшего ученика Эда в Колледже Союза. Помнится, я еще высказался в том смысле, что Дэвиду не за что быть благодарным Судьбе: да, он написал отличную книгу, но в наше время хорошими книгами уже никого не сразишь. Что-то типа того. У меня не сохранилась копия моего письма в прозе. Но вот его стихотворный вариант:

      Не за что быть благодарным Судьбе.

      Когда мы уйдем, не останется уже никого,

      Кто способен испытывать бурный восторг

      От слов, расположенных на бумаге.

      Никого, кто способен понять, как это классно.

      Похоже, я болен. Моя болезнь

      Чем-то сродни амбулаторной пневмонии.

      Амбулаторный творческий запор —

      Назовем ее так.

      Каждый день я пытаюсь писать,

      Но это напрасная трата чернил и бумаги.

      Ничего стоящего не выходит.

      Из «Бойни номер пять» сделали оперу —

      Постарался какой-то молоденький немец.

      В июне в Мюнхене будет премьера.

      Я туда не поеду.

      Мне неинтересно.

      Мне нравится бритва Оккама,

      Или закон экономии, согласно которому

      Из всех объяснений какого-либо явления

      Самым верным следует считать

      Самое простое.

      Дэвид мне подсказал объяснение.

      И теперь я уверен, что творческий кризис —

      Это то же бессилие, которое вдруг накрывает,

      Когда понимаешь, что жизнь наших близких

      На самом деле закончилась вовсе не так,

      Как мы им желали – и так отчаянно болели за них…

      Литература – это лишь вопли болельщиков на трибунах

      В поддержку проигрывающей команды.

      Вот как-то так.

* * *

      В общем, Эд переделал мое письмо, и это было действительно мило с его стороны. Кстати, вот вам