Искушение для искусителя. Евгения Телицына

да стулья. И ничего больше. Даже портреты на стены поленились повесить.

      Я немного нервничала перед первым занятием с Асмодеем. Хотя «немного» – неправильное слово. А кошмар как нервничала! И, наверное, поэтому споткнулась и только чудом не упала между рядами.

      Решив не искушать судьбу, я села на вторую парту второго ряда (из трех возможных) и стала ждать.

      Верховный пожаловал минут через пять. Увидел меня, довольно хмыкнул и сел на стул перед моим столом.

      – Добрый день, наставник, – неуверенно поздоровалась я.

      – Привет, Ника, – рассматривая меня, откликнулся он. – Вытяни руки на стол.

      Побоявшись разозлить Асмодея глупыми вопросами, я, молча, выполнила указания.

      – Хорошо. А теперь давай вспомним все, что наболтал вам Люцифер. Пересказывай.

      – Все? – спросила и получила в ответ недовольный взгляд. – Да, наставник, – исправилась и начала: – Главные грехи. Термин, которым в католическом богословии называют основные пороки, лежащие в основе множества других грехов: гордыня, алчность, зависть, гнев, похоть, чревоугодие, лень или уныние. В восточной христианской традиции их принято называть семью смертными грехами. В православной аскетике им соответствуют восемь главных греховных страстей: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость…

      Пока я говорила, Асмодей начал поглаживать мою руку. Усилием воли я заставила себя не обращать на это внимание.

      Верховный довольно улыбнулся и поднял мою ладонь. После чего, не разрывая зрительного контакта, поцеловал запястье. Я замерла.

      – Ника, продолжай рассказывать, – велел он, потеревшись о мою руку, словно сытый кот.

      – Что… Что вы делаете? – запинаясь, спросила я.

      – Ты должна уметь игнорировать свои чувства и желания. Должна уметь не реагировать на чужие провокации. И этому мы и будем учиться. Будем учить тебя не реагировать на таких, как я, – он поцеловал мою ладонь. – Я жду продолжение лекции.

      Огромных усилий мне стоило начать говорить. Мысли разбегались и единственное, о чем я могла думать, это прикосновения Асмодея.

      Верховный явно издевался. Он ласкал каждый пальчик моей руки. Прикусывал подушечку, а потом мягко ее посасывал. И каждое его прикосновение посылало разряды по моему телу.

      Демоны, да я бы и подумать не могла,