Язвы долины Мегиддо. Утопия в девяти записях с эпилогом. Михаил Панферов

момент в нашем городе насчитали уже шесть случаев заражения бубонной чумой и один легочной: «В городе объявляется карантин: все городские порты вокзалы, детские сады, школы, университеты, публичные учреждения, кроме больниц, будут закрыты. Всем иностранным и местным судам запрещено покидать акваторию. Но причин для паники нет: при своевременном терапевтическом вмешательстве чума полностью излечима. Если еще в прошлом веке смертность была почти стопроцентной, то сегодня она составляет всего пять-десять процентов. Опять-таки, наши аптечные склады в достаточном количестве располагают всеми необходимыми антибиотиками». И тут посыпались эти волшебные слова: сыворотка Хавкина, стрептомицин, дигидрострептомицин, левомицитина сукцинат, бисептол, и тому подобное.

      Слова о пяти-десяти процентах, конечно, настораживали, но каждый, по-моему, не сомневался, что уж он-то, среди этих процентов никак не окажется: «средние века давным-давно кончились, к тому же «наши аптечные склады…».

      Мы все поверили в антибиотики как в бога. Раствор стрептомицина стали продавать в аптеках в маленьких скляночках по по фоллию за штуку для личной профилактики. Раскупался он немедленно, к тому же за такие-то гроши! Врачи, которые выступали по телевизору, советовали обрабатывать этим раствором слизистые оболочки глаз, рта и носа, но наши горожане его чуть ли не пили. Я слышал, что его даже стали освящать в церкви и использовать вместо святой воды. Представляю себе: толпа богомольцев в двухслойных марлевых платках, в очках и респираторах, и поп в противочумном костюме, который кропит их с стрептомицином!

      Над форумом Константина повесили большущую растяжку: «Профилактика прежде всего!» Мы это восприняли как руководство к действию и только одной профилактикой и занимались. Раствор стрептомицина, пункты обязательной вакцинации, это, конечно, само собой. Но были и те, кто вспомнил старый дедовский метод: жег дома, отправленных в изолятор. Полиция таких поджигателей ловила, да что толку?..

      Почти никто тогда запрещенных сектантских брошюрок не читал. А на отдельные робкие заявления двух-трех врачей, что в городе не чума, а, скорее, какая-то античума, – эпидемия неизвестного науке вируса, все только руками махали: «Враки. Брехня. Ничего они не понимают: наши антибиотики – наше спасение»!

      В антибиотики поверили все. А когда веры малость поубавилось, было уже поздно. Наш горожанин надевал респиратор, очки, шел в церковь, чтобы его окропили святым стрептомицином, потом на пункт вакцинации, а через пару дней падал в лихорадке. Его начинало рвать кровью, кровь начинала сочиться у него через поры. За ним, конечно, сразу приезжали санитары, которых у нас какой-то шутник переименовал в божедомов, и увозили в изолятор. Там ему кололи по три грамма в сутки стрептомицина и по четыре тетрациклина, делали какое-нибудь переливание плазмы и, что у них еще там бывает, – да все без толку. Ему становилось только