Поминуха в Кушмарии. Сергей Евстратьев

дворе дома происходили едва заметные события с будущими немалыми последствиями. Поочередно, с небольшим интервалом, появились водители Василия и депутата. Каждый из них положил за крышку гроба сумку. Через полчаса из подъехавшего джипа, с переднего сидения, выпрыгнул широкоплечий мужчина в черной куртке. Оглянулся, вошел во двор, посмотрел по сторонам, приблизился к крышке гроба, отклонил ее от стены, взял сумку и не торопясь уехал. Через 5 минут то же проделал кудрявый парень из серой шкоды. Отсутствующий Кагор своим звуковым сопровождением им не мешал.

      Наконец первое чувство голода поминальщики утолили и успокоились.

      Таксисты не приучены уступать дорогу. И Федосеич, не дожидаясь указаний спикера, разлил по стаканам пузырящееся красное вино:

      – Mille рardon, сотрапезники, давайте пожелаем Анне Георгиевне как можно более длинную дорогу до следующих поминок. Не возражаете? Тогда вперёд!

      Глухое чоканье подтвердило согласие с тостом, но стакан до дна никто не опустошил:

      – А адвокаты на том свете есть? – полюбопытствовал таксист.

      Депутат на вопрос не среагировал. Но мастер руля не успокоился. Съев несколько маслин, он снова обратился к спикеру застолья:

      – Скажите, если у нас поминки живые, правильнее сказать – тренировочные, наверное, нужно Анне жизнь свою рассказать. Ведь если не выговоришься, то душу не облегчишь. По себе знаю. Разве не так?

      Петр Петрович, как и его коллеги по парламенту, после выборов любил поучать народ. Перед выборами он обещал, критиковал конкурентов, хвалился, осторожно нападал на власть. И храбро обещал: вот когда мы возглавим, тогда…

      Сегодня представлялась возможность продемонстрировать трибунное мастерство, и адвокат не мог ее упустить:

      – Здесь не суд, чтобы выяснять виновность главной героини. Цель поминок иная. С одной стороны, это соблюдение ритуала узаконенной жизнью традиции. С другой – задача снять неизбежно возникшее психологическое давление на родных и близких усопшей:

      – А у вас, господин депутат, в случае смерти подготовлены просьбы к Богу? – неожиданно прервала его плациндолюбительница.

      – Пожалуй, одна, уважаемая. Перед отпеванием меня попрошу на время воскресить и дать прощальное слово. Представляете, сколько можно высказать о ком хочешь и что хочешь? Их ответные слова прозвучат впустую.

      – Интересно, на том свете на каком языке разговаривают? – решила уточнить другая соседка.

      Плациндолюбительница посчитала, что вопрос обращен к ней:

      – На каком, на каком! Ты уже немолода, могла бы сообразить, куда отправляешься? На небеса, к Богу. Значит, будем говорить на божьем языке.

      – Мы же его не знаем.

      – Читай Библию. Ответь на мой вопрос. А с кем бы ты хотела увидеться, когда попадешь наверх?

      – Конечно, в первую очередь с мамой.

      – А с кем бы не хотела встречаться? Коллега Анны по работе вмешалась:

      – С тобой уж точно. Впрочем, ты сама бы не пришла, ведь плацинд у Анны там не будет.

      – Ох и завистливая ты. Оттого