Вернуться на «Титаник». Меир Ландау

ну, – наконец обнял сына Фредерик, – есть моменты, когда лучше не спорить.

      – Он сказал ужасные вещи про меня, и значит про нашу маму… – прошептал Гарольд, прижавшись к отцу, – он сказал, что я не твой сын…

      – Это неправда, – ответил Фредерик.

      – Что неправда? Он это говорил! – сказал Гарольд.

      – Я верю, что он говорил, – сказал, успокаивая его, Фредерик.

      – А почему ты не поверил Уильяму?

      – Я поверил. Но нам не нужен был скандал с твоей тётушкой.

      – Но он такие гадости мне говорил… Я его ненавижу! – стиснул зубы Гарольд.

      – Ты мой сын, – обнял его Фредерик, – и всегда им был.

      – Правда? – посмотрел в лицо Фредерику Гарольд.

      – Правда, – улыбнулся ему и кивнул Фредерик, вытерев Гарольду слёзы, – ты мой самый любимый, и самый лучший сын.

      – А Уильям, Чарли и Сид? – спросил мальчик.

      – И они тоже, самые любимые и лучшие! Ведь у меня других, кроме вас, нет? – снова улыбнулся Фредерик.

      Гарольд прижался к отцу и заплакал. – Я тебя так люблю, папочка…

      …В новой школе, в этом небольшом городке со странным названием Фулем, который называли то Фулемом, то Фулхэмом, то Фулхеймом, Гарольда встретили неприветливо. Первый день в новой школе запомнился ему навсегда.

      – Фууу! Католик-вонючка! Католик-вонючка! – хором разразился класс, едва Гарольд переступил порог.

      Он застыл, посмотрел на других детей и опустил глаза.

      – А ну тихо! – крикнул на всех учитель и класс замолчал.

      – Садись сюда, – указал Гарольду на свободное место учитель и едва мальчик сделал первые пару шагов между рядами, как тут же упал, споткнувшись о чью-то ногу.

      Все опять громко засмеялись. Гарольд встал и посмотрел на обидчика, а потом на учителя.

      – Прекратите! – крикнул учитель, – присаживайся, – спокойно он сказал Гарольду.

      Гарольд молча кивнул и присел за самую заднюю парту.

      – Вам было дано задание учить шестьдесят шестой сонет Уильяма Шекспира, – начал учитель и присел на своё место, посмотрев на учеников, – есть смелые?

      Класс молчал.

      – Хорошо, – открыл он классный журнал.

      – А пусть новенький покажет! – крикнул кто-то с места и дети снова засмеялись.

      Гарольд почувствовал себя смешной картинкой из газеты. Он опустил глаза и покраснел.

      – Новенький? – переспросил учитель, – это кто там такой умный? – посмотрел он снова на класс.

      – Может ты будешь проводить урок?

      Умный моментально затих.

      – Ну хорошо, – согласился учитель, – Гарри, ты можешь рассказать этот сонет?

      – Да, сэр, – поднялся с места Гарольд.

      – Прошу, – кивнул учитель.

      – Зову я смерть, я до смерти устал, – начал Гарольд, – от гордости, идущей в приживалки…

      Поняв, что его слушают, он заговорил громче…

      – …от пустоты занявшей пьедестал,

      От вымученной веры из под палки,

      От срама орденов и галунов,

      От женщин, тех что смолоду пропали,

      От