Противостояние. Марья Коваленко

наведывается местный участковый, привозит провизию. Идиллия. Не хватало только чего-то. Мелочи какой-то. Но определить, чего именно, у Воинова все никак не получалось. А в пятницу егерь, учуяв, что пить гость больше не может, истопил баню.

      – Хоть раз в нормальной попаришься, – приговаривал он, выбирая под стрехой подходящий веник. – Матрена нам чая на травах заварит. С медом!

      Уговаривать Воинова не пришлось. На радостях, что спаивать больше не будут, он готов был по первой команде скинуть с себя одежду и ломануться в баню. И даже не важно, что за баня. Хоть не протопленная, хоть с еловым веником!

      ***

      К счастью гостя, баня и вправду оказалась хорошей. Через полчаса экстремальных термальных процедур, Роман почувствовал себя заново родившимся. Палыч, не щадя ни себя, ни товарища, поддавал жару, орудовал веником и подливал чай.

      Оставалось лишь догадываться, откуда в его сухоньком немолодом организме бралось столько сил. Выдержать темп егеря оказалось непросто. К окончанию второго часа Воинов готов был сделать то, чего не смогли от него добиться даже вооруженные до зубов боевики ХАМАСа – попросить пощады.

      – Хорошо попарились, – спустя еще час, уже на лавке возле бани, признался хозяин.

      – Крепкий ты, хоть и городской. Мышцы явно не печатной машинкой накачал.

      – Ага. Диктофоном, – Воинов с трудом ворочал языком.

      – Если бы не грязюка, можно было бы еще в речушке искупнуться. В холодненькой!

      Роман глянул вправо на реку. Поросшая камышом, она скорее напоминала болото. Однако надеяться, что Палыча остановят квакающие лягушки и зеленая тина, не приходилось.

      – Хороший заплыв после горячей баньки – это ж такая благодать! Потом можно было бы снова в баню идти, – продолжил егерь.

      – Легко! – Воинов возблагодарил Бога за непроходимую жижу.

      – Вот! Слово настоящего мужика, – егерь хлопнул собеседника по плечу. – Уважаю, Геннадьич! Со мной столько, сколько ты, еще никто в бане не выдерживал. Ну, прям…

      Роман чуть не сказал "идиот", но речевой аппарат очень вовремя отказался ему подчиняться.

      – Герой! Я в твои годы тоже выносливый был и горячий, – ни с того ни с сего вдарился в откровения Палыч. – Не вылезал из неприятностей. Веришь, дня не мог прожить без подвига!

      Кивнув, Роман краем простыни утер с лица капли пота.

      – Да. Было время, – продолжил собеседник. – А потом все достало. Устал геройствовать. Оставив сыну квартиру и машину, собрали с Матреной манатки и сюда переехали. Самое правильное решение в жизни.

      – Да. Хорошо здесь.

      – Как подумаю, что не решился бы… Город к шестидесяти сделал бы меня стариком, а здесь – природа лечит.

      – Палыч, не уговаривай. А то останусь у тебя насовсем.

      – Рано тебе!

      – В самый раз.

      – Ай, Роман Геннадьевич! – егерь пополнил обоим кружки. – Женщину тебе надо хорошую, а не в лес! Я ж сказал: квартиру, машину, сына! Вот как будет, что оставить, тогда и думать начнешь.

      – Я пока пас! Для сына нужно жениться, а мне как-то голову в петлю совать не охота.

      – А