Ассира. Катя Верба

то вы автоматически счастливый человек. Вы не имеете права просыпаться в плохом настроении. Каждый ваш день удивителен. Ваша жизнь наполнена и прекрасна только потому, что все ваши любимые – живы. Обнимите и поцелуйте их прямо сейчас. И скажите им о своей любви. Потому что никогда нельзя быть уверенным в том, что произойдет с вами или с ними завтра.

      Итак, в тринадцать лет я оказалась сначала в приюте-распределителе, с затем – в школе-интернате. Круглая сирота, никому в мире не нужная. Только представьте: я не нужна была ни одному человеку на целой планете. Это страшно. Даже с Лукой меня безжалостно разлучили. Лохматый черный пес остался на попечение соседки тети Наташи, а через несколько месяцев умер. “От тоски, наверное”, – так она написала мне в единственном письме, на которое я не ответила. Последняя надежда на то, что меня кто-то ждет, растаяла, как туман над болотом, в которое день за днем превращалась моя жизнь.

      ***

      Девять пар глаз уставились на меня, когда пожилая воспитательница Нинель Моисеевна распахнула двери:

      – Знакомьтесь, новенькая!

      Я прижала к себе рюкзак, втянула шею поглубже в горловину колючего свитера. Женщина указала на свободную кровать, аккуратно заправленную выцветшим покрывалом, потом неуклюже провела рукой по моим растрепанным волосам.

      – Мы здесь дружно живем, правда, девочки?

      Никто не ответил ей. Я угрюмо смотрела в пол, всем телом ощущая, как с разных сторон в меня впиваются стрелы недружелюбных, колких взглядов. Слух улавливал неприятные шепотки:

      – Рыжая!

      – Глазищи-то свои выпучила.

      – Родители у нее погибли…

      – У Наташки тоже мать умерла, но она так зло не смотрела…

      На негнущихся ногах я подошла к кровати и присела на край, сгорбив худые плечи. Не обращая внимания на девочек, я исподлобья уставилась в окно, прижимая к груди рюкзак, в котором лежали остатки моей прежней жизни: мамины бусы, отцовские кисти, Алисин блокнот и запах родного дома, который пока еще хранила вытертая коричневая подкладка…

      За окном падал снег мягкими хлопьями, как будто и не было вчера оттепели. Я представляла, как этот укрывает в эти самые минуты три свежие могилы на городском кладбище. На этих трех аккуратных земляных холмиках с деревянными крестами я недавно лежала, уткнувшись лицом в землю. Лежала до тех пор, пока меня насильно не подняли и не увели с кладбища домой.

      Дома тетя Наташа из соседней квартиры шептала своей сестре:

      – Ни слезинки не проронила. Ни всхлипнула ни разу. Все горе в себе держит, как бы не тронулась умом от этого, – с беспокойством обе женщины смотрели на меня, сидящую на диване, поджав под себя ноги. Я знала, что завтра утром кто-то приедет и заберет меня в распределитель. Услышала из разговоров соседок. Но я не знала, куда увозят таких несчастных детей, как я. Может быть, есть специальное место, где живут все несчастные дети. Наверное, я окажусь там.

      Лука разделял мое состояние. Он не вставал уже несколько дней, тяжело переживая