Она. Антон Кара

возраста.

      Улыбака танцует, рот до ушей, и, кажется, замечает меня. Да, да, она смотрит прямо мне в глаза. Видимо, узнает.

      Просто улыбнуться ей или, может, помахать рукой?

      Улыбаюсь пару мгновений, глядя на нее. Она мне подмигивает.

      О, какой кайф. Она показывает мне рукой выйти на танцпол. Не хочу. Вообще. Неееет – машу головой. Она не перестает на меня смотреть и снова зовет к себе. Скорее всего, лучше пойти и попробовать подражать остальным.

      Иду.

      Подхожу к ней. Становлюсь рядом, принимаюсь танцевать.

      Она подносит ладони ко рту и к моему уху: привет. Эта хренова музыка съедает ее теплый голос. Да и фиг с ним, зато ее губы дважды касаются моей кожи. Подношу рот вплотную к ее ушку и говорю: по-правде, я здесь только из-за тебя. Из-за меня, удивляется. Говорю:

      – Ты оставила свой журнал. Мне стало интересно, захотелось все увидеть.

      – Правда? – замедляется. – Мой журнал действительно тебя так заинтриговал, что привел сюда? – Останавливается.

      – Ну да, – пытаюсь сделать серьезное лицо. – Да и давно надо было выбраться в подобное местечко, а все только работа…

      Кажется, я вижу частички счастья на ее лице. Видимо, ее редко хвалят за работу. Ну еще бы – было бы за что. И похоже, с такой стратегией я на пути к цели.

      Хватает меня за плечи, вновь подносит лицо к моему уху и кричит:

      – Хочу выпить.

      – Хорошо, – говорю. Не знаю, предлагает ли она этим мне выпить с ней или имеет в виду, что ей пора. Но на всякий случай говорю: – давай, – и медленно подхожу к стулу у бара, надеясь, что она идет за мной. Через пару шагов оборачиваюсь. Идет. Какое счастье. Она идет за мной. Идет со мной.

      Я жду, пока она сядет, и сажусь рядом.

      Ее маленькие золотистые шортики и что-то, похожее на лиф, просят меня их снять. Освободить ее. Она уже сильно пьяна. Да и я, впрочем, тоже. Верю, что это к лучшему.

      Бармен с бакенбардами. Два виски с колой, говорю. А он мне: и два кусочка льда? И улыбается. Еще один улыбака.

      Она выпивает рюмку залпом. Я прошу налить ей еще. Она берет стакан и говорит:

      – Ну как тебе сие мероприятие? – Нога на ногу, грудь вперед. Прямо принцесса вечера.

      – Отличная туса, – говорю, – очень красивые декорации, освещение, – продолжаю: – сцена, танцпол.

      – А знаешь, – смеется, – ведь это гей-клуб.

      – Что? – говорю. Ничего себе расклад. Новость дня.

      – Ну, не совсем гей-клуб, – объясняет, – просто хозяин клуба Анатолий – голубой. И тут много его знакомых, друзей, ну ты понимаешь.

      – Знаешь, это трудно угадать. Мне об этом ничего не напоминает.

      – Здесь есть и традиционники. Но неофициально это клуб для геев.

      «Традиционники». Ну и словечко. Она его выдумала, что ли? Творческая, блин, личность.

      – В общем, педиков и лесбиянок здесь как на параде в Амстердаме, – никак не угомонится.

      – А твои друзья? – Может, мой вопрос и дерзок, но как говорится,