Сюжеты в ожидании постановки. Выпуск 1. Хелен Лимонова

Представители разных вероисповеданий задавали самые каверзные вопросы. Петр и Павел отвечали. Бог вердикт выносил. В результате Кузанский подводит читателя к выводу, что божественные заповеди все народы понимают одинаково. Вражда поэтому устранима! Мешают обряды и неполнота вероучительных знаний. Невероятная толерантность для пятнадцатого века! Вдобавок, для кардинала!

      ВИКТОР. Судья-то – христианский Бог, раз на вопросы апостолы отвечали! Какой мусульманин это допустит?! Фантазия, и ничего больше. (Выпивает.)

      ГРИГОРИЙ ФЁДОРОВИЧ. Умницы! Какие все умницы!

      АЛЕКСЕЙ. Один из крупнейших философов двадцатого века Мартин Бубер сказал: «Двадцать первый век будет веком диалога или его вообще не будет». И возникло целое течение: богословие диалога…

      ВИКТОР (дирижируя). И тэдэ, и тэпэ…

      АЛЯ (хватает его за руку). Не паясничай. (Алексею.) Алекс, ты взрослый, энциклопедически образованный человек. Ответь мне, пожалуйста, только человеческим языком: что нам от толерантности Кузанского? Где она у фундаменталистов зарыта? В чувстве «братства»? Или в «богословии диалога»? И зачем столь эффектно и в столь подходящей обстановке ты это преподнёс?

      ВИКТОР. В подсознании толерантность зарыта! (Эдику.) Может, армию психоаналитиков на них натравить? (Эдик криво усмехается.)

      АЛЕКСЕЙ. Что вы, братцы… Если не к месту, то прошу прощения…

      ЕЛЕНА. Алеша, зачем ты?..

      АЛЕКСЕЙ. Как-то абстрактно получилось. Я хотел сказать, что богословскими спорами не получится на практике примирить. Но надо уроки извлечь из благих намерений, очутившись в аду противостояния…

      ВИКТОР (Алексею). Садись поближе. (Насильно усаживает рядом.) Я тебе сейчас всё объясню. Не трепыхайся, когда с тобой говорит действительно умный человек! (Аля делает нетерпеливое движение.) Цыц, женщина! А то мужчиной станешь! (Пьёт и кладет руку на плечо Алексея.)

      ГРИГОРИЙ ФЁДОРОВИЧ. Образованьице высокое, а выпили – и поругались. Закон природы.

      ВИКТОР. Друг мой, поверь, мы очень уважаем историю. Современный человек её даже лелеет. Иначе, какого хрена мы содержали бы многочисленные музеи?! Нахлебников, что ли, мало?! История есть история. В ней много, конечно, поучительного. В ней, конечно, много было всяких оригиналов и даже с большим умом. Но ты-то, но мы-то теперь твёрдо знаем, откуда взялась иная оригинальность! Наука находилась, можно сказать, в зачаточном состоянии. Кругом и сплошь о Боге лбы сдвигали. Современному человеку, прости, это просто неинтересно. Ты выйди на улицу и крикни: «Наша цель – братство! Православные, обнимемся с мусульманами!» По меньшей мере, гарантирую, загремишь в дурдом! Если по дороге не прибьют. Не те, так эти. Уяснил?.. (Алексей снова пытается отстраниться.) Нет, ты сиди. Я только «теорию» закончил. Теперь перейдём к главному: к твоей жизни. Которая является следствием твоих, мягко говоря, не общепринятых взглядов.

      АЛЕКСЕЙ. Прошу, Витя, не трогай, мою жизнь.

      ВИКТОР. Что это ты встрепенулся? Мужик, а такой недотрога. Правды, что ли, испугался?

      Виктор