Все, кроме правды. Джиллиан Макаллистер

с сумкой через плечо и телефоном в руке.

      – Мы тебя не видели, – сказал Джек. – Это Рейчел, а это Чарли.

      – Да, – Чарли протянул мне руку. – Мастерс, очень приятно.

      Это был один из тех моментов, когда лишь через несколько минут слышишь, что было сказано, и даже тогда не осознаешь. Дошло до меня только, когда я уже включала поворотник, выезжая с парковки.

      – Как вы с Уолли? – спросил Джек, гладя меня пальцами по бедру. Он завел себе привычку так нас называть. – Можно заехать поесть карри. Еще же не поздно?

      Джек всегда что-нибудь такое предлагал. Мне это казалось декадентством, капризом, ведь меня воспитывал папа, который сам варил пиво, чтобы сэкономить. Отец был суетлив, бережлив и всегда использовал купоны для скидок. Любил каждую неделю проверять давление в шинах – хотя оно было всегда одно и то же, – без всякой причины, просто реликтовый рефлекс из семидесятых.

      Мама какое-то время терпела, потом ей стало надоедать. На первом приеме в больнице она сразу сказала, что все время, что она будет лечиться, папа будет возмущаться платой за больничную парковку. Конечно, ничего такого не было. Но вот такой была мама. Веселая, но колючая, и колкости всегда направлены на папу.

      У семьи Джека стиль жизни был совсем другой. Они еще не спали, когда мы возвращались поздно вечером, ели сыр с бисквитами, пили вино, смотрели платное кабельное. Будто круглый год – Рождество. Веселые и счастливые. И никаких едких замечаний.

      – Давай, – согласилась я.

      Повернула руль, и тут в мозгу щелкнуло. Наконец-то дошел сигнал, возникший с той самой минуты, как я познакомилась с мужчиной в раздевалке.

      Чарли Мастерс. Его звали Чарли Мастерс.

      Побуждаемая любопытством, я спросила:

      – Твой коллега?

      Я показала пальцем назад, на клуб. Джек откинулся на пассажирском сиденье, задорно глядя на меня.

      – Представь, если бы мы здесь жили, – сказал он, глядя на мелькающие огни гавани.

      – Ага.

      – У нас будто двойное гражданство.

      – Тебя, меня и Уолли?

      – Ну да. Он будет шотландцем или англичанином?

      Джек улыбнулся. В полутьме машины глаза казались совсем темными.

      Эту тему он поднимал часто. Он все продлевал и продлевал свой контракт с «Сити лайтс», но нам надо было решать.

      Мы избегали этого вопроса, поднимали его вот в такие моменты: в машине, или на вечеринках, или прямо перед сном. Всегда в неподходящее время.

      – Обан – тихий город и плюс к тому в Шотландии бесплатная медицина, – сказал Джек.

      Тут я не могла не засмеяться: Джек вечно сидел на антибиотиках, когда в них не было необходимости, проходил обследования, которые не нужны, и обращался к врачам, хотя и боялся.

      – Верно, – ответила я рассеянно, думая о другом. Выждала секунду, давая ему продолжить, но он молчал. – Так что с Чарли?

      Обгоняющая машина сверкнула фарами в зеркале заднего вида и умчалась вперед.

      – Нет, мы с ним только в регби играем.

      Я молчала, размышляла. Ну, так что из того,