Рай и ад. Книга третья. Рассказы перенесших клиническую смерть. Сергей Васильевич Ковальчук

чувствовала, да. Вот эта вода. Может быть, что-то есть, связанное с переселением душ… Вот. Но, как сказать? Ужасно было не то. Ужасно было то, что я ничего из того предложенного… Ну, я от всего отказывалась.

      Или, вот, якобы, там сейчас дом строят, на фундаменте. Хочешь, мы тебя вот в эти стены вобьем? Ну как, будешь вечно в стенах, как бы. Ну, я еще при жизни слышала, что есть домовые, да. Добрые и злые. Вот. И так же в аду: есть люди добрые и злые. Может быть, это все оттуда идет. Я немножко не поняла, поэтому, я не буду. Может быть, в течение жизни что-то откроется. Я знаю, что очень большую роль цифры играют в нашей жизни. Они там, как бы, что-то считали, складывали. Вот, какие-то года. Я тоже это не поняла. Вот.

      И очень большое обличение у меня было за сына моего. Потому что, как сказать… невинное это создание, да, которое мучилось, страдало при жизни, отвечало, фактически, за мои грехи. То есть, дети за все отвечают наши, в десять раз больше. И над этим тоже нужно задуматься. Потому что в тот момент, когда вот еще только начиналось, у меня было такое чувство, что стены просто падают на меня. И я, как бы, хочу спасти своего ребенка, но у меня не получается, потому что… и где-то там мой ребенок, но я его не могу выдернуть оттуда. Тоже такой важный момент был. Вот.

      И когда уже это все закончилось, конечно, из этих казней я ничего не выбрала, потому что страшно, ну и кто с этим согласится, и они говорят: «ну, значит, мы сами. Раз ты сама не хочешь, мы тебе сами выберем». И вот тогда уже, как бы, подведена черта была, я уже поняла, что мне уже ждать нечего, и они начали меня тащить. То есть их вот это скопище, да, чернота вот эта, значит они меня тащат, и я вижу, как…

      А, я еще видела… огня, как бы, я не видела, да, что вот души горят в огне, но я видела, как бы, склеп, значит: четыре стены, пол, покрытый металлом, как сказать, как зеркальный такой металл, то есть, видно отражение в нем, и нет потолка – там, как бы, чернота, бездна. И вот, эти души кидают в этот склеп, и температура там вот как подсолнечное масло на сковородке. И они там томятся вечность. То есть, вот оттуда идут крики, скрежет зубов, да. Там, конечно, и дети были. После двенадцати лет человек уже отвечает за свои грехи. И вот это… есть там плач вот этот, и скрежет зубов. То есть, как по Писанию, в этом склепе я видела. Может быть, это преисподняя какая-то, я не знаю, углубляться не буду. Вот. Ну, это, как бы, мои мысли. Вот это я видела.

      И вот, когда меня уже начали тащить, то есть, меня тащили в сторону, где вот как лунки такие черные. Вот как земля, наполненная водой. То есть, фактически, у меня есть понимание того, что ад – это вот где-то ниже земли. Да. Потому что у меня знакомая была, потом в жизни пришлось встретиться с одной девушкой, она рай видела. Вот она говорит: «я летала». То есть, у меня этого чувства полета не было, конечно. Вот, все намного ниже, приземленнее вот так, где-то вот под землей находилось. Еще такие темно-зеленые тона, вот, эти краски, значит, да. Красный вот этот цвет крови, и огненный этот шар желтый. Вот и все.

      И потом, когда они меня начали тащить вот в эти лунки под землей, которые водой наполнены, я начала орать.