Кузнец. Лидия Петровна Будрик

знаю, поясни! – потребовала Галя и приготовилась слушать, что на этот раз про нее болтают в селе.

      – Кузнеца!

      – Что?! – протянула она и засмеялась своим звонким заразительным смехом. – Ты и Степан?! Это же, как небо и земля!

      – Не твое дело! – зло огрызалась та. – Он мой мужчина! – выдала она, наступая на нее.

      – Ой, боюсь я! – съязвила в ответ Галина.

      – Будешь бояться, когда я тебе глаза твои бесстыжие выцарапаю! – наступала Ирина с угрозами, намереваясь кинуться на нее в драку.

      Но тут у Сиваковой что-то екнуло в груди, и от обиды и злости она пришла в такую ярость, что Кузнецова сама потом пожалела, что остановила её в этом проулке.

      – Что?! – пошла в наступление Галя. – Ты мне глаза хочешь выцарапать? Да? Отвечай! – и врезала своей сумкой по её голове.

      Та хотела было дать отпор, вцепилась ей в плечо и, дёрнув с силой, порвала рукав её летнего красивого платья.

      Но Галина разошлась не на шутку. Она лупила никчемную соперницу своей сумкой, а сама все приговаривала:

      – Мужика решила присвоить? Да? Гадина! Ты еще и врешь!

      – Мой Степан! – вопила Ира, не унимаясь.

      Галя вновь посмотрела на нее и с упреком сказала:

      – Что же ты честным людям покоя не даешь? Что же ты за баба такая склочная? От тебя же дышать нечем! Ты своими грехами вся провоняла!

      – А ты ангел у нас! – отбивалась от нее дамочка, как могла.

      – Глаза мне хочешь выцарапать? – и, тяжело дыша, посмотрела на Кузнецову. – А не боишься, что я тебе твои бесстыжие глазюки повыцарапываю?

      – Ты не сможешь!

      – Ты можешь, а я нет?

      – Ты не такая! – визгливо орала та, слегка пятясь назад.

      – И какая я? – переводя дыхание, с нескрываемым интересом смотрела на нее Галина.

      – Дура ты! – выкрикнула женщина и хотела убежать.

      Но Сивакова погналась за ней и стала лупить её своей сумкой по чём попало. Всю злость, всю свою энергию, она выплеснула на эту несносную склочную бабу. На глазах появились слезы. Так обидно ей было за себя, так горько слышать эти слова укора, а главное: за что? Кузнецова все же убежала от нее, а Галя отдышалась, поправила свои растрепанные волосы, прилепила порванное платье к плечу и, гордо вскинув голову, пошла к себе домой. Идти в таком виде к родителям за сыном не решилась, медленно подошла к калитке, и надо было так случиться, тут же столкнулась со своей соседкой.

      Захарова в недоумении и растерянности осмотрела её с головы до ног и с трудом выдавила:

      – Здрасьте!

      – День добрый, – ответила она и прошла мимо неё.

      Галина уверенно шагнула к своему дому, открыла дверь и быстро скрылась на веранде.

      Деревня есть деревня и слухи о том, что Сивакова пришла домой вся истерзанная и в порванном платье быстро разлетелись по селу.

      Галя закрыла за собой дверь на ключ, прошла в комнату, упала на кровать и тихо заплакала. Так было ей сейчас обидно, так горько и одиноко. Не успел мужик поговорить с ней, а тут же угрозы и пересуды.