Вся его жизнь. Александр Олегович Богданов

Калерии именно в сравнении с той, которую он высказывал ей. Теперь она часто перекладывала свои заботы на сестру.

      Недоволен Иван был и общественной активностью жены. Несмотря на беременность, она не только рабочее, но и все свободное время проводила в школе рабочей молодежи. Ученики, говоря по-старорежимному, ее боготворили. Педагоги вместе с учениками решили в три года подготовить первых абитуриентов, и дело у них шло очень успешно.

      И вместо того, чтобы отношения в семье расстраивались бы от невнимания мужа к беременной жене, они стали расстраиваться от невнимания беременной жены к мужу.

      Таня чувствовала себя превосходно, так хорошо, как никогда в жизни. Мама и сестра приставали к ней с вопросами о здоровье, и эти расспросы вызывали в ней жалость по отношению к ним: к сестре – к ее незнанию настоящего женского счастья, к матери – к ее тяжелому опыту вынашивания детей. О том, что женщине плохо, когда она ждет ребенка, Таня наслушалась с детства довольно. И вот теперь оказалось, как далеки эти рассказы от Таниной действительности. Первое время она еще напряженно ждала неприятных сюрпризов от своего тела, но тело ее ликовало. И вскоре возликовала и ее душа. Все в это время у нее получалось, и все было легко. Недовольство мужа она или не замечала, или устраняла его своей искренней радостью в общении с ним. «Барсучок ты мой», – говорила она, видя его недовольное лицо, – «барсучок, барсучок, барсучок!» И Иван переставал дуться, обнимал полнеющий живот жены и отлагал все свои обиды в сторону, хотя обед, приготовленный тещей или свояченицей, приносил ему не больше удовольствия, чем обед в рабочей столовой. А когда ребенок начал ощутимо толкаться, Иван переполнился восторга и утвердился в чуждых прежде для него представлениях, что брак – союз товарищей, которые свободны и делят друг с другом только минуты радости. В трудную минуту поддержать могут еще и друзья, и коллектив, но они в таком случае не становятся же членами семьи.

      Дом, в котором жили Удомлянцевы, был оборудован очень комфортно: ванны в квартирах, воздушное отопление, лифт. Теперь, правда, ни лифт не работал, ни отопление. Но жили они на третьем этаже, так что подниматься было нетрудно. А отапливали квартиру плита на кухне и печь в гостиной, в которой теперь разместились старшие. В холодное время с ними жила и Лера. А в комнату Кирпичниковых Ваня установил изумительную буржуйку. Ванна осталась на месте и даже иногда использовалась. Василий Алексеевич и Вера Филипповна предпочитали баню, а Таня и Лера с детства привыкли и любили мыться в ванне. Ваня тоже предпочитал баню. Таня даже дразнила его: «Ваня любит баню, Ване в ванне тесно». Но после того, как перестала действовать домовая кочегарка, мыться в ванне было не слишком удобно: надо было греть воду и тащить ее через полквартиры, да и дров тратили на это немало, а это лишние расходы.

      Мылись, как было заведено издревле, по субботам. Школа рабочей молодежи работала также в свободное от смен время – после их окончания и по воскресеньям. После мытья в бане Таня должна была отправиться к ученикам. Но уже в зале для мытья выяснилось,