Тринадцатый ковчег. Дженнифер Броуди

несколько секунд», – подумал Аэро. Подумал инстинктивно, инстинктивно же отводя удары щитом. Рефлексы он в себе развивал тщательно, долгие одиннадцать лет, под строгим присмотром инструкторов. Оппонент уже вымотался: дышал тяжело, и руки у него, должно быть, болели, мышцы сводило, ноги затекли. Он уже не контролировал свои действия, не фехтовал, а рубился.

      Пришло время контратаки. В считаные секунды и естественным образом – столь же естественно, как ходят или поднимают руку, – Аэро приказал фальшиону морфировать обратно в меч. Золотой щит мгновенно перетек в форму длинного увесистого клинка. Он был тяжелее, чем у противника, однако давал преимущество: Аэро мог ударить издалека и нанести больше урона. К тому же он нисколько не устал, даже не запыхался. Берег силы и теперь готов был выплеснуть их. Быстро и решительно перешел в атаку, не оставляя противнику и шанса. Тяжелый меч вспарывал воздух, как невесомый. Аэро колол и рубил, высекая снопы золотистых искр.

      Теперь уже отступал соперник. Отступал, но не сдавался – свой фальшион он не трансформировал в щит. Ну и дурак. Даже генерал знает, когда битва проиграна. Одним быстрым движением Аэро повалил мальчишку и пинком выбил у него из рук фальшион. Парень свалился на землю, отчего шлем слетел с его головы и, звеня, покатился в сторону. Перехватив меч обеими руками, Аэро занес его над парнишкой. Подумал: «Совсем еще мальчишка. Жаль, что он так плохо бился».

      – Пощады, – испуганно взмолился противник. – Пощады!

      Аэро даже глазом не моргнул.

      – Никакой пощады перед лицом слабости.

      И одним ударом отрубил мальчишке голову.

* * *

      Симуляция закончилась, и все вокруг потемнело. Замерцало, включаясь, освещение. Аэро снял шлем и велел фальшиону принять изначальную форму легкого изогнутого клинка, который спрятал в ножны на поясе. В камере для симуляций он был один – противник находился в смежной комнате. На лбу Аэро выступил пот, дышалось тяжело, и в крови все еще бурлил адреналин, однако он нисколько не ослаб – в отличие от оппонента – и готов был, если что, продолжить бой.

      Программируя симуляцию и выбирая локацию, Аэро включил предохранители, чтобы ни он, ни противник не пострадали в реальности. Но, спасая от ущерба физического, программа не могла уберечь дуэлянтов от давления психологического – когда те переживали виртуальную смерть. От такого не спасет никакая настройка.

      Аэро присмотрелся к собственному отражению в металлической двери: каштановые волосы блестели от пота, примялись. Капитан стригся коротко, по военной моде, как и всякий солдат. Глаза у него были карие, некрасивые, зато зоркие, это качество Аэро ценил больше физической привлекательности. А еще он ценил свой рост более шести футов, дающий преимущество в бою. На лбу, прямо над левой бровью, розовел шрам. Как хороший солдат, Аэро свой рубец носил точно знак почета.

      Аэро нажал кнопку сбоку от двери, и панели, шипя, разошлись в стороны. Снаружи, ухмыляясь, ждала Рен. Она была