Птица и меч. Эми Хармон

бесшумно закрылась. Я отложила тряпицу и подняла глаза на Тираса. Его вид вполне подтверждал мои ощущения. Король больше не корчился от боли – сейчас он выглядел скорее обессиленным, словно болезнь пожирала его изнутри, и я вновь задалась вопросом, в чем ее причина.

      – Положи на меня руки, – попросил он мягко. – Как раньше.

      Я не двинулась с места: сперва мне нужно было понять. Я указала на живот короля и вопросительно подняла бровь. Он покачал головой. Я указала на горло. Снова нет. Тогда я последовательно коснулась его висков, ушей, рук и ног – и он наконец заговорил.

      – Везде, – сказал Тирас просто. – У меня болит везде. Под кожей будто жидкий огонь.

      Я вдруг поняла, что у меня под кожей тоже кипит огонь: щеки вспыхнули румянцем, грудь сдавило. В прошлый раз король едва был в сознании. Теперь же его глаза не отрывались от моего лица, и это делало процесс лечения пугающе интимным. Я уже сидела на кровати рядом с Тирасом, так что мне оставалось только прижать руки к его сердцу и закрыть глаза. Пальцы невольно задрожали, и он накрыл их сверху своими ладонями.

      – Ты боишься, – пробормотал он; я кивнула, не открывая глаз. – Ты боишься меня?

      Я снова кивнула. Да, я боялась его. Боялась, что не смогу ему помочь – или, еще хуже, смогу и это заклеймит меня как Целительницу. Тогда я подпишу себе приговор. Неожиданно Тирас со свистом втянул воздух, и его выгнуло дугой. Я мгновенно забыла про свои сомнения, изо всех сил придавила его к кровати и постаралась сосредоточиться.

      Жар погаснет, боль уйдет, превратится пламя в лед, – велела я мысленно, представляя, как слова стекают у меня с пальцев и впитываются в его кожу.

      Пламя гаснет, боль уходит,

      За собой беду уводит.

      Исцелит болезни сон,

      Станет тихим вздохом стон.

      Слова мерцающим облаком повисли в воздухе. С четким ритмом удерживать их было легче – и я вдруг поняла, что именно поэтому ведьмы рифмуют свои заклятия. Так слова обретали вес и большую силу. Раньше я никогда не делала ничего подобного, все мои слова были простыми и приходили по одному. Но пока я повторяла про себя этот нехитрый стишок, кожа Тираса действительно стала более прохладной и влажной, а дыхание успокоилось. Я успела заметить, как он погрузился в целительный сон, а в следующую секунду меня и саму поглотила тьма.

* * *

      Когда я проснулась много часов спустя, за окном была ночь. Кто-то зажег канделябр, и его теплый бронзовый свет уютно скользил по стенам комнаты. Я в растерянности села на кровати, изумленная, что прошло столько времени. Король спал рядом. Я осторожно провела кончиками пальцев по его коже – та была прохладной и сухой. Потом приложила ухо к груди, вслушиваясь в мерный стук сердца, и чуть не провалилась в сон опять – так глубоко было мое облегчение. Когда Тирас внезапно заговорил, я дернулась и зашипела – больше звуков в моем распоряжении не было.

      – Ты заснула у меня в постели, – заметил он мягко, как будто мне была оказана величайшая честь.

      Я