Война на восходе. Мила Нокс

самая?

      – Разумеется! Я что, когда-нибудь лгал? Это вообще-то по твоей части! Теперь твоя ставка.

      Бледный человек грохнул на бочку тяжелые наручники – шипастые железные обручи, скрепленные короткой цепью. Грубая, топорная работа – казалось, их выковал сумасшедший кузнец.

      – Вот.

      – Хм… И зачем мне это?

      – Это единственное, что способно мне удержать. С венцом я, конечно, останусь невидимым для всех. Для Смерти, для мертвых, для живых…

      – А что, если я привел сюда кого-то из игроков и они сейчас стоят на пороге? Ждут моего сигнала, чтобы схватить тебя, а, Йонва?

      Мужчина вздрогнул при звуках своего имени. Сжал губы.

      – Нет.

      – Почему же?

      – Я знаю, что ты пришел один.

      – Неужели ты устраивал в «Веселой фляге» шоу? – удивился Глашатай. – Бог ты мой! Нет, я слышал, что они любят всякие представления, в том числе без одеж…

      – Помимо этого таланта у меня есть множество других способов узнавать, что творится вокруг.

      Йонва кивнул куда-то в сторону. Кобзарь проследил за направлением. В другом углу у окна стоял человек. Люди проходили мимо, будто не видя его. Просто незаметный тихоня или…

      Кобзарь прищурился. В зале темновато. Кажется или у мужчины отсутствует тень?

      – Ох, вот как… – пробормотал Кобзарь. – Это что-то новенькое.

      Йонва взял колоду, пробежался тонкими пальцами по шероховатому срезу и стал тасовать карты. Быстро-быстро, словно колода попала в руки фокусника. Карты мелькали в паучьих руках с фантастической скоростью. Наконец резкими движениями Йонва выложил перед Кобзарем шесть карт.

      – «Дурак»?

      – Именно. Кто-то из нас в итоге останется в дураках. Как думаешь, тебе легко будет пережить новое прозвище, любитель философии?

      Кобзарь звонко рассмеялся. Но вдруг прикусил губу, стрельнул глазами в сторону наручников и свитка. На его лбу выступила едва заметная испарина. Глашатай Смерти украдкой вытянул платок и беззвучно, чтобы Йонва не заметил его волнения, смахнул пот. Выглядел он напряженно, хоть смех по-прежнему звенел колокольцами. Кобзарь вытащил из рукава будильничек, глянул на циферблат и покачал головой.

      – Давай скорее. Если я задержусь… в общем, у меня совсем нет времени.

      – Зато у меня его всегда полно. – Йонва не спеша выложил перед собой шесть карт.

      Кобзарь поджал губы.

      – Итак, что выберем? Абсолютно честная игра или мошенничество?

      – Что предпочтешь ты?

      – Разумеется, второе.

      – Не стану спорить.

      Йонва потянулся рукой к вороту, но Кобзарь издал предупреждающее «А-а-ааа!».

      – Так от тебя ничего нельзя будет скрыть. Ты же видишь все! Нет, Йонва, твои глаза останутся закрытыми. По крайней мере те, что под кожей.

      Йонва нахмурился, но промолчал. Подозвал официантку и положил перед ней бумажную купюру.

      – Будешь называть мне карты на ухо, в порядке слева направо. Так, чтобы он, – Йонва кивнул на Кобзаря, – не услышал. Поняла?

      Девушка