Война на восходе. Мила Нокс

небес бросили веревку и она упала между деревьями извилистыми петлями. Из лесу веяло тишиной. Сыростью. Лес дышал туманом и ночью – и звуки раздавались уже не вечерние, а именно ночные: тот самый неясный шелест, шорох, от которого мороз по коже.

      Дальше двинулись пешком. Змеевик вел Темногора за луку, и единственное, что нарушало траурную тишину на тропинке-петле, обвившей гору, словно шею висельника, – негромкий цокот копыт, когда Темногор наступал на камни, крики сов и собственное дыхание Теодора. Частое, сбивчивое.

      «Она по-прежнему в Трансильвании. Пойдешь по тропе от села Яломица через Сычий перевал на восток в гору. Запомнил?»

      Когда-то отец собирался в долгое путешествие на Сычий перевал – там, на дне долинки, располагалось село Яломица. Лазар обещал взять Теодора с собой. Но что-то услышал и передумал. Как он только новости узнавал? Теодор знал, что, когда его не оказывалось дома, к отцу приходили посетители. Отец, бывало, отсылал мальчика по делам в деревню или в лес, а когда Тео возвращался, понимал, что в доме кто-то был. Незнакомый запах в комнате. Грязная посуда. Странные разговоры родителей.

      Тео понял лишь сейчас. У отца бывали нежители.

      После того как отец не взял Тео в поход из-за чьего-то ночного визита – так и оставшегося неузнанным, Лазар долго ходил нахмуренный, перешептывался с матерью, – так, чтобы он, Теодор, не слышал. А Тео бесился.

      Отец обещал!

      Затем Тео нашел окровавленные полоски ткани в костровой куче. Отец кому-то помогал. Не из деревни. Лечил – а кого, Тео так и не дознался. И кто-то рассказал отцу нечто, из-за чего Лазар передумал брать Тео на Сычий перевал. И сам не пошел.

      Почему?

      Теперь Теодор идет сюда без отца. Сам.

      Вот как.

      Ночь наплывала – звездная, сырая, тревожная. Земля чавкала под сапогами, и Теодор то и дело оступался на извилистой тропке. Змеевик замирал, отводил от уха косицы и прислушивался. Они забрались уже высоко, но Тео все оглядывался, высматривая далеко в долине мерцающие огоньки Яломицы.

      Вдруг из низины поднялся туман. Наползло большое облако – стремительно, точно вырвавшийся из-под крышки чайника пар, только сырой и холодный. Облако протянуло щупальца к обрыву, помедлило и двинулось прямо на путников.

      Змеевик поежился.

      – Тео, держись рядом. Скверное дело.

      Еще в Полуночи Тео знал, что Вик питал страх перед туманами, но только после Баговых Топей понял почему. В тумане не видно. Ни тебя самого. Ни того, что может скрываться в пелене. Есть ли что-либо более пугающее?

      Темногор всхрапывал, и оба парня прижались к коню, двигаясь вместе с ним сквозь плотную серую завесу.

      – Ничего не видно. Хоть бы скорее проползло это облако!

      Лес пошел иной – деревья изгибались, расступались перед большими валунами. Ближе к вершине гора вспучилась, пошла трещинами, ощетинилась в небо частоколом узких скальных выступов. Между впадинами сгустилась темнота. Тео уж думал предложить подождать, пока туман рассеется, и тут Вик остановился.

      – Следы.

      На влажной земле