Боги тоже ошибаются. Эвелина Андерсон

шарил лучше всех на потоке. Мы тебя в другой специальности и не представляли. А тут вдруг – мент…

      – Да, да, но… видишь ли… Я особо не распространяюсь, почему так мало работал по профилю и зачем пошел в органы. Расскажу историю, после которой я стал криминалистом и начал бороться с этим дерьмом.

      Жила-была девушка Надя. Сама она не была моей пациенткой и на прием приходила раза два от силы. А вот с мамой ее мне довелось поработать. Именно из беседы с мамой я сделал выводы, что «Наденька» – девица инфантильная, своенравная и эгоистичная. Все при ней – непыльная работа с приличной зарплатой, обеспеченный муженек. Однако жили молодые на шее Надиных родителей, хотя вполне могли снять квартиру или в ипотеку вписаться. Парочка спускала средства на клубы-рестораны, Тайланды-Мальдивы, Хонды-Мерседесы, а коммунальные платежи за родительскую квартирку игнорировали. Надя была существом настолько обнаглевшим, что даже посуду за собой не мыла. Зато постоянно упрекала мать, что та ее пилит и с неохотой дает деньги. Понимаешь?? Эта пигалица требовала выделять долю из скромной материнской зарплаты, чтобы гасить кредит за очередную «тачку». И когда Надю угораздило подцепить гепатит С в каком-то сомнительном тату-салоне Таиланда, догадайся, кто оплачивал лечение… Но в общем-то это присказка. А вот сказка. Страшная сказка-быль.

      Мама Нади боролась с тревожно-депрессивным расстройством и по окончанию курса мы расстались. Вдруг, спустя год, звонок. Пришла она на прием, но говорить начала не о себе, а о дочери. Мол, с Надей какие-то странности происходят – от мужа она сбежала и нашла другого. И мужик этот маму очень напряг. «Странный тип. Интуитивно чувствую, что с ним проблем не оберешься. Тип этот то появляется, то исчезает. И когда исчезает, дочь с ума сходит», – рассказала она. Я предложил привести Надежду, тем более, раз у девушки без этого парня начинается страшная депрессия. Пообщался с Надей. Оказалось, ее все устраивает, психотерапию проходить она не собирается, знает все лучше всех и делать будет все наперекор, как подросток какой-нибудь. Выписал я ей антидепрессант без надежды на то, что она станет его принимать. Но это все, что я мог сделать. Спустя какое-то время снова звонит мама вся на истерике, мол, с Надей беда. Из сбивчивого рассказа выясняется, что девушка продолжает якшаться с этим странным типом, из-за чего постоянно скандалит с матерью. Периодически пропадает на несколько дней неизвестно куда и своим поведением повергает всех в шок. Временами становится почти безумной, агрессивной, раздирает на себе кожу, не спит сутками, чего-то боится, замкнулась в себе и погрязла во лжи. «У меня есть подозрение, – возбужденно прошептала мама, – что дочка употребляет какую-нибудь дрянь, какой-то наркотик. Мне кажется, этот гад на что-то ее подсадил. И чувства ее – это не любовь, а пристрастие к наркотику, которым он ее травит. Я пару раз слышала про какой-то флаг, когда она болтала с кем-то по телефону. Но так и не знаю, что это за флаг такой».

      Я попросил притащить Надю на прием, и предпочтительно в «странном» состоянии. Желания та явно не испытывала, но поскольку девица нуждалась в деньгах (видимо, на дозу), а с работы ее уволили,