Дорога на Регалат. Хроники Арринда. Андрей Звонков

уже был прошлый, я все поняла, – Атрелла решительно достала из шкафа дорожную кожаную сумку, кинула туда белье, теплые штанишки, свитер крупной вязки из некрашеной шерсти, туда же сунула недочитанную книгу. Она, не шутя, собиралась уйти.

      Отец молча наблюдал за сборами, все еще не веря в решимость дочери.

      – А солнечное затмение… не самое важное явление в жизни, папа. Мне важнее, чтобы мой отец был уважаемым человеком, а не мишенью для насмешек и героем карикатур в городских газетах.

      – Ну, пожалуйста, Трелька… не делай глупости. Ты ж еще маленькая. Ну, куда ты пойдешь?

      – Не твое дело. Мне уже семнадцать, по гендерному исчислению мне сто семьдесят, – она дунула вверх, сметая с разгоряченного лба налипшие волосы. – Этот разговор у нас уже не первый… – дочь снова провела рукой по горлу. – На-до-е-ло!

      Она сгребла в сумку косметику, достала из заначки мешочек с литами, золотыми монетками заработанными летом на практике в портовом госпитале. Потом принялась, тужась и краснея, натягивать на шерстяной носок кожаные зимние сапоги на толстой подошве.

      Отец понял, что Атрелла уже не свернет с выбранного пути. Он развел руками:

      – Ну, погоди… помоги мне с этим, ты ж знаешь, что без помощи ассистента я один не справлюсь.

      – И не подумаю! Ищи себе помощника сам, плати ему… а я, – она накинула меховой плащ с капюшоном, перепоясалась плетеным ремешком, – Надобы у тебя взять мою долю за все проведенные операции, как поступили бы нереиты, но я не стану. Пусть деньги тебе останутся. А я вернусь, когда узнаю, что ты работаешь в госпитале нормальным лекарем.

      Атрелла вытащила из шкафа посох черного дерева, инкрустированный серебром, подарок ей, оставленный несколько лет назад старым другом отца – епископом Анколиме. На набалдашнике посоха читался иероглиф: «Дорогу осилит идущий». Посох был легкий, но очень крепкий, может пригодится в дороге.

      Витунг вышел в прихожую, задумчиво грызя нижнюю губу, остановился у входной двери. Внутренняя борьба на его круглом лице почти не отражалась. Отказать гендеру он не мог и не хотел, терять дочь – тоже. Он надеялся, что ее подростковый порыв, каприз исчезнут, как только она выйдет в февральский метельный вечер. Лучше выждать, чем топать ногами и кричать: «Не пущу!» и тем самым только усиливать ссору и разногласие. Сейчас еще есть шанс помириться. Она ему нужна. Как помощница. Пусть идет – замерзнет и вернется. У дочери редкий дар – способности лекаря высшего уровня. Пропасть она не пропадет, но кто ее возьмет без диплома и лицензии? Она обязательно вернется. Сможет быть придется подождать. Немного. День или два. Все равно, операцию сразу не начнешь. Нужно время на подготовку.

      Орзмунда удручал только один факт, что нет у него никого, кто мог бы проследить за дочерью, докладывать о ней и в случае беды – защитить. Нанять частного сыщика времени не оставалось, а если она не вернется через час или два, найти ее