Хохот Демиурга. Плаха и Веха. Максим Шешкаускас

похожий на Цоя музыкант. По центру несколько столов побольше, один из них полностью занят умеренно шумной компанией, остальные столики свободны.

      Занимаем дальний у стены, официантка приносит меню, не заглядывая в которое, Птаха заказывает ванильное мороженое и кофе, я чёрный кофе без сахара.

      Птаха тут же выходит покурить, я с голодной завистью смотрю ей вслед – но решаю дать бой никотиновому монстру.

      Возвращается очень быстро, молчим – как только вошли в кафе, разговор перестал клеиться…

      Из-за столика с умеренно шумной компанией выходит парень в очках, клетчатой шляпе и полосатой рубашке. Смущённо подходит к нам.

      – Мисси, привет…

      Птаха смотрит на парня раздражённо:

      – Ну, здравствуй!

      – А ты не одна? – смотрит он на меня сквозь очки и с небольшой амплитудой кивает.

      – Как видишь.

      – Можно присяду?

      – Нет.

      Несмотря на запрет, очкарик садится рядом со мной. Принимаю решение безучастно наблюдать, чтобы понять, что к чему…

      – Ты меня не представишь? – спрашивает очкарик у Птахи.

      Она молчит и смотрит куда-то вверх, между стеной и потолком.

      – Данила! – протягивает руку очкарик. – Блогер.

      – Плаха. Всегда интересовало, как это? – спрашиваю, пожимая руку.

      – Что «как»?

      – Как с монетизацией?

      – А это не профессия…

      – Что тогда?

      – Это… – очкарик смотрит на Птаху и, убедившись, что она, пусть и не показывая виду, прислушивается, продолжает: – Это взять душу, обнажить, ощупать, найти кусочек посочнее – с прослойкой жирка! И ножницами – ЩЁЛК! Бросить кусочек толпе.

      Данила многозначительно молчит, видимо, позволяя осмыслить сказанное. С горечью замечаю, что Птаха на него украдкой поглядывает.

      – Так много зарабатываешь?

      Услышав вопрос, она опускает глаза. Я готов проклясть себя за то, что, не обдумав, по торгашной привычке, спрашиваю о том, что меня не интересует.

      – А?.. Что?.. – Данила рассеянно пропускает мой вопрос мимо ушей. – А ты, Плаха, чем занимаешься?

      – Я-то? – переспрашиваю, беря паузу на размышление. Что-то подсказывает, что менеджером в Петербурге быть зазорно, а писателем назвать себя – нечестно.

      – Ты, Плаха, ты, – поторапливает с каждым словом наглеющий Данила.

      – Писатель, – отвечаю, смотря на него в упор и чувствуя, как кровь приливает к ушам.

      Птаха морщит губы, с трудом сдерживая улыбку.

      – И что, большими тиражами издаёшься? Как ты сказал, твоя фамилия?

      – Данила, – вмешивается Птаха как раз в тот момент, когда понимаю, что загнан в угол и единственным выходом из неприятного вопроса будет применить физическую силу. – Раньше ты был интересным, хоть и молчал… А сейчас скучный какой-то, хоть говоришь без умолку.

      Воздух вокруг столика пропитывается молчанием и гитарной музыкой так плотно, что становится тяжело дышать…

      Приносят мороженое и кофе.

      – Скучный? – Данила в задумчивости ковыряет угол стола. –