Несовременная страна. Россия в мире XXI века. Владислав Иноземцев

из полюсов не сулит миру ничего особенно доброго. Такой «порядок» стал бы лишь ареной силовой борьбы за места глобального обвинителя и судьи. И отдал бы внутреннюю политику в руки популистов.

      Книга Иноземцева о несовременной России ориентирует на критический анализ оснований политики. Уникальна не страна – уникален вызов к ее пониманию. Это новый для нас жанр – критического россиеведения. Книга Иноземцева, как мне кажется, принадлежит к этому новому жанру. Она написана с искренним уважением к гражданам, преданным коррумпированными «элитами», но пытающимся государственно выжить. Концепт несовременной страны оставляет нам шанс найти свою современность – что уже сделали другие страны, кому Россия втайне завидует. Здесь есть место началу дальнейших дебатов.

Глеб Павловский

      Введение

      Сегодня, пожалуй, не найдется человека, который не согласится с тем, что с Россией что-то «не так». И речь не о том, хорошо это или нет, – кому-то кажется, что мы совершенно зря отклоняемся от пути развития «цивилизованных» стран, а кто-то считает, что именно наше общество остается образцом, на который стоит равняться остальным, – а о том, что ощущение диссонанса становится все отчетливее.

      Это отчетливое ощущение порождено многими причинами, две из которых я бы назвал основными.

      С одной стороны, российская история практически всегда была историей фронтирного общества, находившегося на стыке культур и цивилизаций и строившего свою идентичность на основании последовательного принятия и усвоения различных культурных и социальных традиций. Привнесенные извне практики принимались непросто – но зачастую к тому времени, когда их усвоение завершалось, окружающий мир до неузнаваемости изменялся и русское общество начинало воспринимать себя как своего рода хранителя чего-то такого, чего остальным цивилизациям не удалось сберечь. Существенный дефицит внутренних источников развития на протяжении веков успешно компенсировался многочисленными заимствованиями – но этот механизм постоянно продуцировал консерватизм, соединенный с ощущением исключительности. Последнее выступало естественной «защитной реакцией», придававшей обществу необходимые устойчивость и равновесие. И как бы Россия ни приумножалась территориально, она не расширялась, если так можно сказать, ментально и идеологически; не порождала универсальных теорий и кодифицированных норм; стремилась не столько дать миру что-то новое, сколько не допустить потери того, что было ею ранее обретено.

      Следствием развития такого типа стало ощущение «позитивной исключительности», которое упрочивалось по мере того, как Россия превращалась в одну из крупнейших и наиболее могущественных держав. Оно, в свою очередь, обусловливало пренебрежительно-надменное отношение к остальному миру, которое часто позволяло не обращать внимание на многочисленные проблемы собственной страны. Однако даже в периоды своего наивысшего