Бересклет. Антонина Калинина

от языка, на котором создается, стихи на другой язык непереводимы. Непереводимы! – и когда все-таки оказываются переведены, то это всегда чудо. И то, что эти чудеса почему-то повторяются, и мы можем немало их перечислить – еще большее чудо.

      Поэтический дар и дар поэта-переводчика – разные дарования. Переводческое дарование – особое, оно протеическое, сродни актерскому – а актер, играющий, например, Наполеона, не обязан сам быть великим полководцем. С другой стороны, я могла бы назвать нескольких крупных поэтов, которые, переводя, остаются собой, а не перевоплощаются в переводимого (Пастернак в первую очередь). Калинина – перевоплощается. Ее Кавафис – поэт из самых «непереводимых», но переводимый снова и снова, чья поэзия уникально сочетает скепсис и трагическую иронию ХХ века с античной ясностью и высокой простотой, – в переводе Калининой прост, ясен и трагичен.

      И каждый из переведенных ею поэтов говорит только ему присущим голосом. Если же говорить о том общем, что присуще им всем, а также и собственным стихам А. Калининой – то это отсутствие вычурности, истерики, нагнетания эмоций – того, чем грешило так много поэтов минувшего столетия.

      Калининским стихам присуща простота – глубокая и сложная простота, приходящая как итог долгих размышлений и глубоких чувств. При чтении этих стихов вспоминаются удивительные слова великой Книги:

      Большой и сильный ветер… после ветра землетрясение.. после землетясения огонь… после огня веяние тихого ветра.

      Или, по-славянски, глас хлада тонка.

Александра Петрова

      1. Стихи

      1. Бересклет

(вариации на тему одного романса)

      Ветер и вишня бросают в окно

      Горстку заученных нот сарабанды,

      Тонкого ливня немое кино

      Льётся за окнами утлой веранды —

      Это корабль, утонувший давно.

      Бледная радуга вдруг озарит

      Мир, окольцованный узкоколейкой,

      Робкая рябь по воде пробежит,

      Мальчик с ведерком идет за уклейкой,

      Поздний кузнечик в траве зазвенит.

      И от зари загорится простор

      Выцветшей нивы и ярких озимых,

      чисто омытый откликнется бор

      голосом, спрятанным в неопалимых

      звонких деревьях его до сих пор.

      Знаешь, раскрылся уже бересклет

      Птичьим карминно-оранжевым оком.

      Вспомнишь ли время, которого нет

      Слушая гаснущий в небе широком

      Поезда гул или пенье планет?

2004

      2. Последний праведник

      Ангел смерти выходит из дома Лота,

      Праведнику десницей закрыв глаза.

      На заре проходят сквозь городские ворота;

      Тишина; кузнечик стрекочет; близка гроза.

      Высохла пальма; колодец пуст; отравлены брашна.

      В городе весть разносится: умер Лот.

      Последний праведник умер – и, значит, страшное

      В Ниневии и в Содоме грядет.

Ноябрь–декабрь 2005

      3. Благовещенье

      Холодно чистое небо пока,

      Выпорхнет птица, сорвавшись