Сва. Валерий Байдин

религий.

      – Это что за вера такая?

      – Та, которую первой узнала Ева и потому стала женщиной, а Адама сделала мужчиной. И они родили всё человечество. Неплохо?

      – А сами умерли и вслед за ними все стали умирать. Так что ли? Если по Библии…

      – Да, но зато люди научились любить всем существом, а не как дети. Хочешь, я тебе его подарю?

      Сва заколебался и покраснел:

      – Нет, лучше сама носи.

      – Ну да, тебе это не нужно. О-о, как бы я хотела стать мужчиной!

      – Зачем?

      – Чтобы оплодотворять женщин, доводить их до экстаза.

      – И всё?

      – А разве этого мало? Иначе жизнь замрёт, как в монастыре.

      – Боюсь, ты бы всех женщин распугала. Они выживают лишь там, где есть нежность – как рыбы в воде.

      – Ничего ты не понимаешь. Нежность – это слабость. Ненавижу слабых! Женская душа безмерно одинока. А каждый мужчина, нет, каждый оргазм – это открытие самой себя. И наоборот, понимаешь? Ко мне устремились бы все истинные женщины, страстные, бесстрашные. Весь ужас в том, что таких мужчин почти нет.

      – А те, что есть, тебя не устраивают?

      – За редким исключением, – усмехнулась она и глянула на Сва, – особенно, когда этого не знают.

      – Ты что хочешь сказать? – замялся он.

      – Сразу видно, что ты русский.

      – Не понимаю, какая связь?

      – Ты ищешь любви, которой нет. Но есть гораздо большее – молитва плоти и души. Каждое соединение с другим, с другой – это мольба. Тебе не понять, а я кровью это чувствую.

      – А ты разве не русская?

      – Неужели не догадался, кто я?

      – Нет, даже не думал, – усмехнулся: – Кто?

      Она сверкнула взглядом:

      – По матери я еврейка.

      – Теперь вижу. У тебя глаза какие-то особенные, красивые – на грани безумия.

      – Я знаю.

      Сва глянул пристальнее:

      – Скажи, а к кому эта молитва? К Богу что ли? Или друг ко другу?

      – Неужели не понимаешь? Кто нас такими создал? Того и надо просить.

      – Допустим… А о чём просить?

      – О том, чтобы жить – мне, тебе, всем, кто с нами. Только и всего! – сказала она без тени улыбки. – Не ищи вечной любви. Глупо. Есть только страсть – мудрая, древняя, священная, без которой жизнь невозможна. Не всем эта страсть дана – лишь избранным. Ты ищешь женскую душу, сам не знаешь где, а она скрыта в женском теле, как мужская – в мужском.

      – Значит, души без тела не бывает?

      – Пока тело живо, нет. А потом уже неважно.

      Они встретились ещё раз. Её неистовые ласки вызывали пресыщение. После бешеных ураганов хотелось томительного обморочного тепла, лёгкого солнечного удара. Но она не унималась, ничего не замечала.

      – Я хочу написать тебя обнажённым. Да не пугайся! Поясной портрет. Мне важны твоё лицо и глаза, огонь желания, а не что у тебя там… И работать я тоже буду голой.

      – Неплохая идея. Но с твоей фантазией тебе и натура не нужна.

      – Нужна, неужели не понимаешь? –