Ангелы не возвращаются. Александра Викторовна Вэджи

вернуться?..» Но сейчас она не могла ничего сделать. И самым скверным было то, что она ничего о себе не помнила. Она понимала только одно: всё, что она видела вокруг, было ей отчасти смутно знакомо.

      – Возраст? – последовал очередной вопрос.

      – Что?

      – Дата рождения?– спокойно повторил Минаев, не отрывая глаз от бумаги. Повисла пауза.

      Девушка вместо ответа стала внимательно разглядывать комнату, будто только сейчас поняла, где находится. Ее взгляд медленно изучал плакаты на стенах, электрическую лампочку, прутья решетки, бетонный пол. Она словно ждала, что окружающая обстановка подскажет ей нужную информацию, но это всё никак не удавалось.

      Минаев вздохнул и, отложив ручку, устало потер глаза. Раздался легкий стук, и девушка, оторвавшись от изучения обстановки, взглянула на дверь.

      – Разрешите?– вплыл розовощекий напарник Минаева. – Вот все, что удалось найти.

      Он протянул девушке простое синее покрывало.

      – Спасибо, – Дана закуталась в плотную ткань. Стало немного теплее и как будто уютнее.

      – Может, еще чаю горячего? – неуверенно предложил молодой сержант, взглянув на лейтенанта.

      Тот тяжело посмотрел на него, как наставник смотрит на своего подопечного, когда видит всю бесполезность потраченного на обучение времени.

      – Не стоит, если не хочешь, чтобы она ошпарила тебя кипятком, пытаясь сбежать.

      Услышав это, Дана возмущено нахмурилась, а сержант смутился.

      – Слушай, Макс – смягчился лейтенант. – Ты лучше сделай нам кофе. Да покрепче.

      – Сейчас организуем, – взбодрился сержант и суетливо вышел.

      Снова тишина. Минаев вопросительно смотрел на Дану.

      – Я жду.

      Девушка неуверенно взглянула на свои руки, провела ладонью по лицу, будто пытаясь определить возраст своего тела. Минаев недоуменно наблюдал за её движениями.

      – Семнадцать, – наконец ответила Дана. ″ Наверное, семнадцать…″.

      – Та-ак, несовершеннолетняя…. Ну и что же мы делаем в такой час на улице, да ещё в таком виде?

      – Я не знаю, как там оказалась. Я ничего не помню, поверьте мне.

      Он пристально посмотрел на нее.

      – Почему раньше об этом не сказала?

      – Не знаю. Наверное, просто испугалась.

      – Ну-ну, – не поверил лейтенант. – Что-нибудь употребляла? Наркотики? Алкоголь?

      Девушка отрицательно покачала головой.

      – Адрес-то хоть помнишь? Где живешь?

      …Сидя на краю лилового мыса, можно было разглядеть почти весь остров. Здесь берег круто обрывался и уходил вниз, прямо в голубые воды. Лучше всего было нырять с такой высоты в кристально прозрачное море и доплывать до острова на белый мягкий песочный берег, где среди больших папоротников порхали синекрылые бабочки….

      И тут сработало чувство самосохранения. Дане почему-то представилась не очень приятная картина ее ближайшего будущего. Что с ней будет, если она не назовет адрес? Ее отпустят? В итоге, сам язык против ее воли произнес адрес, который появился в сознании неизвестно откуда.

      – Улица